Телохранитель Генсека. Том 1 - Петр Алмазный

Кстати, почему я сам не заметил его машину, заезжая в этот лесок? Ответ на вопрос нашелся быстро. Мастерс метнулся влево, выкатил из кустарника мотоцикл «Ява», нахлобучил на голову каску и умчался.

Я вернулся к Алевтине. Она уже оделась. Второпях неправильно застегнула пуговицы на блузке. К плащу прилипли листья. В руке она теребила косынку теплых осенних расцветок.

— Пойдем, Алевтина. Все хорошо.

— Что теперь с нами будет? — встревоженно спросила она.

Естественный вопрос для любой женщины. Это у мужчин секс не повод для знакомства. Для женщин такая близость, как правило, начало «большой и светлой любви»… Черт бы побрал эту любовь! И как теперь выходить из ситуации? У меня жена, двое детей, теща, в конце концов!

Мы подошли к машине, помог Алевтине сесть. Достал из кармана сигареты, закурил, с удовольствием затянулся. Не спешил закрывать дверцу, стоял рядом с копейкой и смотрел на Алевтину долгим, задумчивым взглядом. Как с ней разговаривать? С одной стороны не девочка, под тридцатник. С другой стороны я сделал глупость. Заводить романы на работе — последнее дело. Тем более, на такой работе!

— Аля, ты понимаешь, что если о нашей любви… — мне пришлось произнести то самое слово, которое она мечтала услышать — «любовь». — Если узнают о нас на работе, то ничего хорошего не будет.

— Владимир Тимофеевич, портить жизнь ни вам, ни себе я не собираюсь, — уверенно сказала Алевтина.

Признаться, она меня удивила. Я ожидал слез, упреков, но не такой прагматичности. Аля немного помолчала, видимо, собираясь с мыслями и продолжила:

— У меня сын, и поднимать мне его одной. Терять такую работу я не собираюсь. Я справлюсь со своими чувствами. А вы справитесь со своими.

«Боже мой, святая простота!» — подумал я, умиляясь наивности молодой женщины. Надо же, она переживает о моих «чувствах»⁈ Я бросил сигарету, растер носком ботинка.

Возвращались молча. Было неловко обоим.

В Капотню приехали быстро, не сравнить с 2025 годом. Дороги хоть и покруче построят, но пробки… А сейчас вообще без проблем доехали. Впрочем, именно в Капотне пробок не было даже в мое время. Никому не сдался этот район, унылый, загаженный и с видом на НПЗ — нефтеперерабатывающий завод.

— Как ты добираешься сюда с работы? — спросил я Алевтину.

— До метро пешком иду, — пожала она плечами.

— Странно, а почему не служебным автобусом? — я удивился. Уж с чем-чем, а с доставкой работников к месту службы в Союзе никогда проблем не было.

— Утром Пашка в школе, а я немного прогуляться люблю, подышать свежим воздухом. Правда, воздух здесь не всегда свежий. Здесь иногда даже голова начинает болеть, особенно, когда выбросы с завода идут, — Алевтина помахала ладошкой возле носа и тут же рассмеялась. — Не обращайте внимания на мое нытье. Это хорошо, что квартира в Москве, еще и с пропиской. Другие вон лимитой столько лет живут, а мне, считай, повезло.

— Я говорил о тебе с Рябенко. Он обещал помочь с квартирой. В Кретово нет свободного жилья, но что-нибудь придумаем. Небезопасно здесь, и мальчишку лучше учить в хорошей школе. Парень-то умный, большим человеком вырастет.

Алевтина зарделась от удовольствия. Оглянувшись по сторонам, она быстро обняла меня и чмокнула в щеку. Вышла из машины, бросила на меня лукавый взгляд и тут же сделала серьезное лицо — из подъезда вышла соседка с мусорным ведром.

— Ой, с полным ведром навстречу — это к удаче! — Аля звонко рассмеялась и юркнула в подъезд.

— Какая ж тут удача, если в ведре мусор? — проворчала женщина, обходя мою копейку и направляясь к мусорным бакам.

Сегодня пятница. В пятницу я обычно еду с женой в Кремлевский буфет — закупаться. Но сейчас супруга в больнице, так что придется вернуться в Кретово — за тещей.

Обратная дорога пролетела незаметно. Скоро я уже был возле своего дома. Поднялся на свой этаж, но дверь квартиры распахнулась мне навстречу.

— Володя, наконец-то! — Валентина Ивановна стояла на пороге. Она уже собралась. — Почему не позвонил? Я волноваться начала!

Я прошел в прихожую. Снял куртку, быстро надел свежую рубашку и джинсы. На ноги натянул кроссовки. Посмотрев на коричневый кримпленовый плащ тещи, вздохнул. И ведь очень добротная и дорогая вещь, я помню, как выбирал подарок во время поездки в ГДР.

Стоп! Почему «Я»⁈

Это Медведев, а не я, купил теще этот жуткий коричневый плащ. И это Медведев по пятницам делал покупки в Кремлевском буфете! Я устало опустился на тумбочку в прихожей. Потер виски, голова заболела, от недавнего хорошего настроения не осталось и следа. Кажется, я теряю себя.

Сунул руку в карман, надеясь обнаружить в нем заветный талисман, но птичьих перьев не было. Вместо них пальцы сжали кассету с пленкой, которую забрал у Джона Мастерса. Даже не верится, что так переживаю о глупой безделушке, но она вдруг показалась мне якорем, без которого я рискую утонуть в чужой памяти. Неужели потерял? Это могло случиться только в леске, где кувыркался с Алевтиной. Надо будет вернуться туда, поискать.

— Владимир, ты совсем меня не слушаешь! — теща «включила» учительницу. Таким тоном можно успокоить целый класс пятнадцатилетних оболтусов. — Ты в таком виде собрался к жене ехать?

Она брезгливо поджала губы и, осуждающе глядя мне в глаза, прошипела:

— В зеркало посмотри.

Я встал, рывком повернулся к зеркалу. Так по-глупому спалился⁈ Неужели остались следы после утреннего приключения? Но тут же выдохнул — все в порядке, помады на лице нет, на воротнике рубашки тоже. Хотя при чем тут воротник, я же только что поменял рубаху. А видок у меня действительно не очень. Бледный, под глазами круги. И щетина уже отросла.

— Побриться забыл, — прошипела Валентина Ивановна.

Она демонстративно уселась на стул, расстегнула верхнюю пуговицу на плаще, ослабила узел шелкового платка. Правильно говорят, что страшнее тещи зверя нет! Я вздохнул, пытаясь достучаться до нее:

— Валентина Ивановна, бульон остынет. Время скоро одиннадцать, а нам надо с врачом поговорить. И буфет…

Теща, похоже, сменила гнев на милость. Сказала более миролюбиво:

— Сначала к Светочке. Но действительно, бульон лучше теплым поесть. Ей ведь ничего другого после операции нельзя. Сока баночку поставила, если разрешат, оставим. Сумку в машину неси. Ты какой-то странный