Эра Эфеба - Галина Николаевна Полынская

школа. Вход на территорию, обнесенную высокой кованой оградой, был свободным – калитку днем не запирали. Мужчина зашел в густую тень финиковой пальмы, росшей на половине пути к входу в здание, и замер у колоннообразного ствола. Хоть он и был в белой рубашке, всё равно пропал из вида, словно сделался частью тени.

Феликс простоял так несколько часов. Он ощущал биение множества сердец, находящихся за стенами здания, слушал разговоры людей, идущих по дорожке мимо в здание и обратно – к ограде. Глядя на лица разного возраста и настроения, Феликс высматривал крепких мужчин, подходящих под описание Мигеля. В само здание он заходить не спешил, в замкнутом пространстве сложнее было сохранять инкогнито. Но когда он всё же собрался это сделать, из штаб-квартиры вышел человек. Короткий рукав синей футболки не скрывал оригинального украшения – серебряной цепочки, плотно намотанной на руку между запястьем и локтем. Высокий, широкоплечий, но весь какой-то несуразный, угловатый, как неумело вырубленный из толстого полена мужчина лет сорока с небольшим, широким деловым шагом направился к калитке. Феликс вышел из пальмовой тени и последовал за ним.

Глава 29

За носителем наручных вериг пришлось крутиться на такси по окраинам города. Он несколько раз останавливался в разных местах, выходил из своей машины, возвращался, ехал дальше, при этом постоянно разговаривал по телефону. В конце концов, мужчина приехал к историческому центру Толедо, оставил машину на стоянке и дальше пошел пешком в сторону крепости Алькасар. Пускай Феликс и держался на приличном расстоянии, всё равно его взгляд даже сквозь черные стекла очков сверлил спину в синей футболке. Да так ощутимо, что идущий далеко впереди человек поминутно оборачивался, озирался по сторонам и ускорял шаг, пытаясь избавиться от непонятного и неприятного ощущения.

Стены домов у подножья холма, на котором величественно возвышалась бывшая королевская резиденция, раскалились под полуденным солнцем. Старый квартал тяжело дышал зноем, обещая небольшую передышку лишь в узеньких тенистых улочках.

Нырнув в тень, синяя футболка стала подниматься к Алькасару. Мужчина шел какими-то боковыми проулками, похоже, нарочно выбирая малолюдные маршруты. Пару раз он запутался, свернул не туда, вернулся. Наблюдая за ним, Феликс ждал, когда же станет ясна цель этого малопонятного движения, и вскоре дело прояснилось. Посланник «Дела Божьего» задержался на одном из перекрестков. Прислонясь к стене дома, он стал смотреть в экран телефона, а из дома напротив вышла уже знакомая Феликсу персона и направилась мимо синей майки – на улочку в сторону от Алькасара. Посланник незамедлительно отлепился от стены и последовал за ним, на ходу вытаскивая из кармана штанов шнурок-удавку. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Феликс поднял с дороги мелкий камешек и запустил его в синюю спину. С силой пули, вылетевшей из дула пистолета, камешек вонзился между лопатками. На майке расплылось пятно крови, мужчина вскрикнул и пошатнулся. Шедший впереди него господин Пиментели резко обернулся. В недоумении он уставился на корчащегося от боли человека, стоявшего буквально в шаге от него, затем поднял взгляд на фигуру в конце улицы. Узнав Феликса, Себастьян Пиментели растерялся еще сильнее.

– Э-э-э-э… – нерешительно протянул он.

Преследователь стал выпрямляться, но в спину ему снова прилетел камешек. Мужчина вскрикнул громче и снова согнулся пополам. Тут к нему подошел Феликс, схватил за шиворот и прижал к стене дома.

– Что происходит? – произнес Пиментели. – Что это такое?

– Сейчас узнаем, – сказал Феликс. Затем приложил своего пленника затылком о стену и поинтересовался: – Что происходит?

С пустым взглядом тот ответил, что просто хотел обокрасть прохожего, снять дорогие часы.

– Неужели в «Опус Деи» так плохи дела, что приходится выживать за счет грабежа и мародерства?

На этот вопрос мужчина не успел ответить. Прямиком в переносицу ему вонзилась короткая игла толщиной с человеческий волос. Несостоявшийся грабитель закатил глаза и сполз по стене на землю. Мгновением позже такая же игла вонзилась в шею Феликса. Не обращая на это внимания, он резко подался в сторону, закрывая собой Пиментели, и тут же получил еще иглу в затылок.

– В проулок! – Феликс толкнул остолбеневшего сеньора в сторону. – Двигайтесь же, черт вас подери!

Себестьян очнулся и резво отскочил с линии огня за угол дома.

Они нырнули в проулок и остановились в крошечном дворике. Пока Феликс выдергивал прилетевшие в него иголки, Пиментели диковато вращал глазами, пытаясь придти в себя.

– Что ж, – сказал Феликс, – за всю историю «Опус Деи» не случалось у них ни единой утечки информации. Методы спорные, но, видимо, они работают.

Закончив с иголками, он добавил:

– Пожалуй, тянуть до вечера не стоит, расскажете подробности своего дела незамедлительно.

– Да, да, да! – энергично затряс головой Себастьян. – Я готов, готов!

Покинув дворик, они смешались с туристами, идущими в Алькасар. Пройдясь вместе с группой к площадке у центральных ворот старинной стены, ограждающей замок, мужчины сели в такси.

Спустившись в центр, они остановились у первой попавшейся таверны и зашли внутрь. Прежде чем приступить к рассказу, Пиментели потребовалось выпить полстакана коньяка. Но, даже после этого у него всё никак не получалось собраться с мыслями. Пришлось помогать:

– Вы имеете какое-то отношение к «Опус Деи»? – спросил Феликс.

– Уже нет, – на выдохе ответил он. – Давно не имею.

– Давайте с этого и начнем.

Пиментели глотнул еще, откинулся на спинку стула и принялся рассказывать, постукивая пальцами по крышке стола.

В «Опус Деи» Себастьян состоял с молодости, учился в школе прелатуры в Мадриде. Постепенно он стал разочаровываться в идеях общества, хотелось чего-то более прогрессивного, иных масштабов. Не только ему этого хотелось, из организации стало вычленяться и образовываться новое общество – «Эра Эфеба». Его адепты решили не ждать веками глобальных изменений, а переформатировать мир самостоятельно. Разрушить устаревшие догматы цивилизации, обновить, омолодить до возраста древнегреческих эфебов – полных сил и красоты юношей, только-только вступивших в совершеннолетие. Основной идеей стал контроль над смертью и дальнейшей жизнью, жизнью после смерти. Человечество решено было вывести из рабского страха перед смертью и подарить осознанное бытие после разрушения физической оболочки. Не сразу всё человечество, конечно, сначала требовалось отработать систему на избранных, затем на безупречно верных членах организации, а там бессмертие обещалось всем, кто присоединится к «Эре Эфеба». Используя магические практики, наработанные человечеством за всю историю своего существования, плюс тайные знания «Опус Деи», эфебовцы взялись за дело, оставаясь при этом преданными членами «Дела Божьего» – отчасти ради особо секретной информации, которую еще не удалось заполучить, отчасти из страха немедленной расправы над предателями.

– И как вы собирались обеспечивать покойникам бессмертие? – спросил