Г.Р.О.М. - Никита Киров

— Как оттуда вернулся, всё думал, куда пойти. В бандиты звали, — Глеб усмехнулся, — а я чё-то решил по другой стезе пойти. А то бы на стрелке прибили, всё, кабздец, пишите письма. Слушай, — он сощурил глаза, — а я тебя тоже узнал.

— Да, я его брат, — я догадался, о чём он. О моём брате Ярике, само собой.

— Вот только щас догнал, — он усмехнулся и сделал большой глоток. — Мы же с Ярославом там, в Чечне, и познакомились. А здесь… по разные стороны баррикад, выходит, оказались. Жизнь — штука такая, чё поделать?

Глеб посмотрел на часы и взялся за третий стакан. Решил продолжить и допить.

— Но мы-то с ним ладно, — продолжил он. — Но я так знаю, ты с ним не особо контачишь.

— Пробивали уже про меня? — спросил я. — Выход на него искали?

— А куда деться? Ну, работа такая. Всё надо предусмотреть.

— Понял. А этот, Костя… Левитан, — вспомнил я. — Тоже там с вами был?

— Ну, как сказать. Он-то — из спецуры, — Глеб откинулся на спинку стула. — Из другого теста был, жалко только, что мало таких туда отправили. А то бы такого п***ца не было.

По рынку медленно ехал грузовик, толпа его обтекала. Мотор ревел очень громко, постоянно хлопал, мы ненадолго замолчали, пока он не проехал.

— Нас-то в Грозный закинули тогда, — начал рассказывать Глеб, окончательно разоткровенничавшись. — Одни же пацаны после учебки были, никого опытного, никто не знал, что делать. Стреляют нас, трёхсотых много, мы их на руках тащили, потом в подвал какой-то зашли.

— Жёстко было, — я кивнул.

— Не говори. А там потом к нам прибилась группа спецназа. Они что-то у чехов в тылу химичили, но в замес попали жёсткий, радиста потеряли своего, разделились. Три человека их с нами было, и Костя Лёвушкин тоже, самый младший. Всего трое, а воевали, как целый взвод, прикинь? Чехи аж там вешались, когда те в бой шли.

— Ну так спецназ, — согласился я, вспоминая, как Левитан чуть было не раскидал гопников. Он и крепкий, так-то, физуха у него была. Просто травмы сильные.

— Какого-то командира у чехов замочили тогда, базар шёл, — продолжал Глеб. Голос уже опьянел. — Но обложили всех, выйти не давали, вот с нами и сидели в подвале. Старший их — смурной мужик, неболтливый, а вот Костя Лёвушкин — свой парень в доску оказался. Подбадривал нас, пел з***то, на гитаре играл. У нас во взводе ещё один был парень, Толя, Царствие ему Небесное, вот они с ним с Костяном на пару пели, прямо в подвале. Сверху взрывы, минометы херачат, пулемёты е***шат, танки там ещё, вертушка где-то рядом ё***сь, всё горит, а эти поют, угарают, — он коротко засмеялся. — Брата спроси, он с нами там и сидел в том подвале. Кому скажи — не поверят. А мы — помним, — он посмотрел перед собой и вздохнул. — И никто не унывал.

— И дальше что?

— Так чё, командир их по своим целям отчитался по нашей рации, и они дальше пошли, а нас чехи конкретно после этого прижали, — Глеб задумался. — Думал, всё, каюк, пишите письма, ночью добьют. А Левитан и ещё один мужик из ихних к нам вернулись по темноте, мол, давайте пацаны, бросать вас не будет, выведем, знаем одну тропку. Ну и давай мы понемногу уходить, пока чехи не просекли. Много наших вышло, я тоже ушёл, а потом, под утро, как давай миномёты нас мочить. Причём наши… опять в штабе всё напутали, — он цокнул языком.

— Хреново, — проговорил я.

— Угу, — Глеб кивнул. — Левитану в башку прилетел осколок. Контузило, глаз потерял, всё-то заикается, а его напарника так и не нашли. И главное — половину-то пацанов спас, вывел, а вот за другую половину, что там осталась, он до сих пор себя так и…

Глеб сделал маленький глоток и отставил недопитый стакан в сторону.

— Горькое стало, не лезет, — мрачно проговорил он. — Пойду я дальше работу работать. Ты забегай, если чё, пиши.

Молодой опер ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. Прекрасно его понимал, и Костю жалел, и знал, что родному брату довелось испытать. Сам был там в командировке, видел много чего, помнил, что помнить не хотелось. Вот вроде обычная машина с гражданскими перед блокпостом, Валерка и Петька, мои друзья, отличные парни, её осматривают… и бац! Больше их нет. Набита была машина взрывчаткой, под завязку…

Стоять! Так ведь не было же этого! В этой жизни не было. Как и с моим братом и остальными ещё ничего не стряслось. Не было и не будет. Как с жертвами Ювелира и прочих нелюдей, о которых я знаю. Всё ещё никак не могу к этому привыкнуть, умом-то понимаю, а вот осознать не просто. Брата и остальных видел, но не всех своих друзей повидал, вот и в мыслях думаю о них, как привык за эти годы.

И на душе теплее стало, ведь живы многие, даже те, кого я пока не знаю, не видел ещё, но могу встретить в жизни: сегодня, завтра, через десять или двадцать лет. Ну, как, они-то меня не знают, а вот я знаю многих хорошо, просто ещё не пересеклись наши пути. Трагичный опыт остался, но трагедии в этой жизни не случилось. И не случится больше.

Много кого я знаю. Друзья, коллеги, просто хорошие парни. Второй шанс для них всех, огромное поле для деятельности. Сколько таких было за всю мою жизнь? Много. Масштаб огромный.

И среди них есть те, которым замысел, что я кручу в голове, понравится. Повидаю и их, познакомлюсь раньше положенного срока. Люди у нас будут, я уверен. Надёжные, проверенные, отчаянные и храбрые. Способные играть не по правилам.

Но сначала нужно подготовить почву, чтобы было с чего начинать. И всё, что будет дальше, зависит только от меня. Надо просто действительно понять свои возможности, и это — далеко не только колотить маньяков молотком по ночам. И вспомнить, память придётся напрягать по-полной.

Я пошёл вглубь рынка в приподнятом настроении. Общаться придётся не только с хорошими людьми, но и с другими, неприятными и злыми, это нужно. И где-то там