Бескрылый дракон - Big wolf

      Она присела на пол, поочерёдно обнимая каждого эльфа. Они бросались в её объятия, и она с готовностью принимала каждого. Слизеринец не отрывал от неё взгляда. Гермиона нежно пожимала маленькие бледные ручки и искренне улыбалась каждому.

«В ней будто горит неиссякаемый огонь, и она греет каждого рядом».

Драко ревностно проводил взглядом каждого эльфа, что отходил от гриффиндорки.

      «Конечно, вы визжите от счастья, мелкие безмозглые создания! Она дарит вам своё внимание и любовь».

      — Зачем вы пришли, мистер Малфой? — услышал он тонкий голос эльфийки.

«Опять эта истеричная Винки!»

— Он пришёл со мной, Винки, — ответила за него Грейнджер. — Мистер Малфой хочет узнать вас ближе.

«

Что

? Я? Когда я, блять, такое говорил? Нахрен не хочу их знать! Где мои часы? Вот зачем я здесь. Я хочу знать, где мои часы!»

— Винки не хочет знать Мистера Малфоя. Винки не хочет видеть Мистера Малфоя, — уперто заверещала она.

«Да пошла ты, тупая тварь!»

— Винки, Мистер Малфой… мой друг. Ты хочешь его выгнать? — мягко спросила Гермиона.

«Друг?

Друг

?»

— он застыл.

«Почему стало обидно? Это же то, чего ты добивался. Почему тебе так неприятно быть её другом?»

«Потому что это подружка Поттера. Грязнокровка! Зубрилка!»

«Нет»,

— твёрдо сказало сердце.

«Ты просто не хочешь быть ей всего лишь другом. Так ведь, Малфой? Ты хочешь быть для неё всем, чтобы она прижималась к тебе так, как в ванной старост. Чтобы её глаза сияли, когда она смотрит на тебя. Чтобы, прости Салазар, на месте эльфа, которого она сейчас обнимает, был ты».

— Друг? — недоуменно переспросила Винки.

«Пиздец, блять, открытие».

«Интересно. А в её понимании друзья трахаются? Ты ведь этого хочешь?»

— Да. И он хочет услышать вашу историю. Правда,

Драко

? — карие глаза устремились на него требовательно.

      Но он услышал только своё имя, что слетело с её языка так мелодично и красиво.

«Скажи ещё… Грейнджер, Салазар меня проклял, точно проклял… Как иначе объяснить, что ты творишь со мной?»

— Правда, — кивнул слизеринец.

      — Хуки, ты не расскажешь нам? — спросила Гермиона у эльфа, который нёс им поднос с пирожными и какао.

      — Держите, мистер Малфой, сэр, — маленький эльф протянул ему какао.

      — Нет. Я не ем сладкое, — отказался Малфой.

      — Может, вы хотите что-нибудь другое? Что угодно… Только скажите, — запищал эльф.

      — Нет. Спасибо, — выдавил Драко под пристальным взглядом гриффиндорки.

      — Ну, хотя бы тыквенный сок или пирог, а может, кофе, сэр? — не унимался малец.

      — Кофе? Да, кофе можно. Только не латте. Можно ли сделать маккиато?

      — Да! Конечно, сэр! — просиял эльф.

      — Как ты пьёшь такую горечь? — удивилась Грейнджер.

      — Ненавижу сладкое, — Драко сморщился.

«Ненавижу сладкое. Всё сладкое. Кроме твоего запаха. Этой дурманящей карамели. Доводящей меня до безумия карамели».

Когда эльф принёс кофе, Гермиона уже закончила раздавать пижамы визжащим от счастья домовикам. И эльфы, сев в небольшой круг вокруг них, замолчали.

      — Хуки, расскажи нам, — попросила Грейнджер.

      — Хорошо, мисс Грейнджер. Хуки расскажет, — сказал старый эльф.

«Зачем, Грейнджер? Зачем мне это слушать? Хоть одну причину назови мне».

— Триста с лишним лет назад гоблины решили отобрать земли Хуки. Наслав разрушающий огонь, они сожгли всё, что у нас было, и Хуки пришлось бежать, оставив свой дом. Но огонь был настолько силён, что разрушил и земли гоблинов заодно, — эльф злорадно улыбнулся. — Однако, гоблины хранили свои сокровища под землёй. Мерзкие, подлые гоблины! А эльфы остались ни с чем! Добрые волшебники приютили нас, и в благодарность мы согласились выполнять всю домашнюю работу, не беря за это ни кната. Эльфы обладают своей собственной магией. Некоторые волшебники боялись этого. И нам запретили обладать палочкой, а каждый, кто жил в семье волшебников, составил магический контракт. По этому контракту эльф не может ослушаться прямого приказа хозяина и не может покинуть дом навсегда. А его служба будет длиться до тех пор, пока он не заслужит хотя бы одежду. Поэтому, когда хозяин даёт эльфу одежду, тот обретает свободу. Но годы шли, и незаметные эльфы превратились в рабов. Никто из волшебников не отпускал их. Эльф обретал свободу, только умирая. Никто не считал нас за живых и не ценил наш труд. Мы, признаться, и сами забыли о том, что такое свобода. Но мисс Грейнджер, — эльф расплакался, и Гермиона обняла его. — Мисс Грейнджер боролась за нас даже тогда, когда Хуки сам этого не хотел.

      Эльф закончил свой рассказ, расплакавшись на руках гриффиндорки. Ещё несколько эльфов всхлипывали.

      — Хуки, не плачь. Зато теперь вы свободны! — успокаивала его девушка.

      — Вы даже не можете себе представить, мистер Малфой, сэр! — неожиданно обратился к нему эльф. — Что это такое — жить под чьим-то контролем. Всегда делать то, что тебе говорят, не смея ослушаться. И никакого выбора! — сказал эльф, смотря на Малфоя.

      И в голове парня будто всё повернулось. Он понимал. Он то как раз отлично понимал, о чём говорил эльф. Это же так похоже на его жизнь.

      — Представляю, — тихо сказал Драко. — Я очень хорошо понимаю, о чём ты говоришь.

      Его отношение к этим маленьким созданиям изменилось. Вот так. По щелчку, но навсегда. Он никогда не задумывался об этом.

«Ты это хотела? Чтобы я понял их? Потому что видишь, что я так же не мог контролировать свою жизнь?»

«Грейнджер, что ты со мной делаешь? Я же стою здесь сейчас и понимаю, что больше никогда не смогу смотреть на домовиков, как раньше».

«Да во что я ввязался? Малфой! Эта девушка меняет тебя… и тебе это, блять, кажется, нравится!»

— вторило сознание.

«Это временно. Я уеду, и всё встанет на свои места».

— Каждый имеет право быть свободным! Каждый имеет право делать свой выбор самостоятельно! — сказала Гермиона, смотря в глаза слизеринцу.

      Разум треснул и уступил место эмоциям.

«Она хотела, чтобы я услышал это».

«Хотела сказать мне это».

«Салазар и все великие волшебники, простите меня за эту слабость, но я буду свободным».

«Я хочу рискнуть. Попробовать. Рядом с ней побыть свободным. Совсем чуть-чуть. Пусть такое недолгое время, но я, чёрт возьми, хочу этого. Так безумно. Как никогда и ничего не