Винделор. Книга вторая - Роберт Д. Митрин

рвала его на ходу, чтоб никто не взял целым. Мужик с редкой бородой нёс гнутый нож, украденный у соседа, и скалился, радуясь, что теперь у него не хуже. Дети, тощие, с грязными руками, шныряли меж домов, выхватывая стекляшки из грязи, и пинали друг друга, лишь бы у соседа не осталось больше. Дома лепились тесно, низкие и кривые, их стены из ржавого металла и глины топорщились поддельными шпилями и колоннами, что трещались на морозе, но никто не чинил — каждый следил, чтоб сосед не сделал лучше.

Илай и Винделор вышли из гостиницы на краю рынка — шаткой лачуги из досок и жести, что величала себя «Приютом путника». Внутри было сыро, стены пахли углём и плесенью, дверь, обитая рваной тканью, скрипела на ветру, а над входом гнулась вывеска из гнилого дерева, жалкая тень каменных табличек Тридцать первого. Хозяин, сгорбленный, с жёсткими глазами, встретил их ночью с ухмылкой, скользнув взглядом по рюкзакам и винтовке, и заломил цену, что заставила бы караванщика подавиться. Они заплатили, но утром ушли, шаги хрустели по снегу с грязью, лица их были усталыми, а в глазах тлело недоверие. Тридцать второй походил на ребёнка, что натянул чужую рубаху, слишком большую, и злился, что она трещит по швам. Каждый камень, каждая ржавая дверь кричали о больном стремлении украсть чужое величие, перемазать грязью и назвать своим.

Илай потёр руки, пар вырвался изо рта, и он бросил тихо, глядя на Винделора:

— Может, ещё день переждать?

Винделор отмахнулся, голос ровный, с лёгкой хрипотцой:

— Брось, Илай. Мы за всё время пути на гостиницы потратили меньше, чем тут за ночь дерут. Деньги есть, но не для таких дыр. Посмотрим дальше — ночь ещё не скоро.

Они двинулись по улице, ветер гнал снег вдоль тропы. Из-за угла вынырнула старуха, сгорбленная, с тяжёлыми сумками. Руки её дрожали, лицо, изрезанное морщинами, было усталым, но не злым. Сумки, рваные, набитые хламом — кусками ткани, битой посудой, гнутыми ложками, — казались добычей с чужих отбросов. Одна выскользнула, ударилась о камень, ржавая вилка и серый хлеб вывалились в снег. Старуха охнула, попыталась нагнуться, но замерла, дыхание вырывалось с хрипом.

Илай шагнул к ней, подхватил сумку, ловко собрал упавшее и протянул, голос смягчился:

— Давайте помогу. Тяжело вам одной.

Старуха подняла глаза, тёплые, но выцветшие, уголок рта дрогнул в улыбке:

— Спасибо, парень. Ноги не те, а рынок… там всё рвут друг у друга.

Винделор подошёл, прищурившись:

— Видели ваш рынок. Там не купишь — сломают раньше.

Старуха усмехнулась, голос хриплый, но живой:

— Верно. Каждый думает, что у другого лучше, вот и портят. Я Марта. Ищете ночлег — идите ко мне. Крыша течёт, почините, а я пущу бесплатно, не как эти.

Илай глянул на Винделора, тот кивнул, губы чуть дрогнули:

— Справедливо. Веди, Марта.

Она повернулась, указывая путь, сумки перекочевали на плечи Илая, Винделор шагал рядом, оглядывая город. Тропы вились меж домов, их стены топорщились фальшивыми украшениями — жестяные шпили гнулись, глиняные колонны трещали, окна заколочены досками. Женщина с жёлтыми зубами тащила рваный плащ, но другая выскочила из соседней двери, плюнула на него и рванула пополам, шипя: «Прошмандовка, нормальный бы купила!» Каждая унесла свой кусок, бросая злобные взгляды.

Илай усмехнулся, сарказм сочился из тона:

— Делятся по-доброму, прямо душа радуется. Весёлый городок, Марта, как тут живётся?

Марта бросила взгляд через плечо, голос усталый:

— Раньше лучше было. Теперь только рвут друг у друга. Люди как люди.

— Образцы доброты, — фыркнул Илай. — Давно так?

— Давно, — буркнула она, глядя в землю. — Не спрашивай, не расскажу. Идите дальше.

Двое мужчин дрались у кучи хлама — один выхватил гнутый нож, другой сломал его и втоптал в снег, чтоб не хвастался. Дети шныряли вдоль стен, подбирая стекляшки, и пинали друг друга за яркий кусок. Мальчишка подскочил к Илаю, ткнул в рюкзак:

— Откуда это? Дай глянуть!

Илай скривился, отвращение к городу выплеснулось в резком тоне:

— Беги, малой, пока ноги целы. — Усмешка вышла натянутой, в глазах тлела усталость. Он смеялся, чтоб не сорваться — кричать на этот мир было бесполезно, кулаками его не переделать. Здесь не жили — выживали, и если кто-то смеялся, другой уже скрежетал зубами. Смех держал его над этой грязью, но внутри жгло тошнотой.

Винделор заметил это, взгляд стал пристальным, но он промолчал, лишь кивнул и шагнул дальше. Илай провёл языком по зубам, пробуя горечь, что копилась с каждым городом, с каждым шагом по этим тропам. Мальчишка отпрянул, но глаза блестели, как у пса, что ждёт подачки. Они шли к окраине, где дома становились ниже, ветхее, запах гари сменялся сыростью и плесенью. Улица упёрлась в ряд лачуг, утопавших в снегу и грязи.

Лачуга Марты выделялась даже здесь — просевшая, с крышей из кривых досок и жести, что провалилась в центре, будто продавленная сверху. Стены, сбитые из разномастного дерева, кренились влево, держась на подпорке из кола. Дверь висела на одной петле, соседние халупы огораживала колючая проволока, будто кто-то стерёг их нищие кучи хлама. Марта толкнула дверь, та скрипнула, внутри пол гудел под ногами, покрытый грязью. В углу дымил очаг из битого камня, у стены лежала куча тряпок — постель, над ней полка с ржавыми ложками и пожелтевшей кружкой.

Из тёмного угла вынырнул мальчишка лет десяти, худой, с лохматыми волосами, глаза блестели голодным блеском. Взгляд его впился в рюкзаки, скользнул по винтовке Илая, ножу Винделора, пальцы дрогнули.

— Это Венс, — буркнула Марта, ставя сумку у очага. — Не смотрите, шустрый он. Садитесь, чаю налью.

Илай бросил с усмешкой, глядя, как Венс кружит у рюкзаков:

— О, какой помощник. Руки чешутся, да, малой?

Венс потянулся к ножу Винделора на столе, но тот перехватил его руку, не глядя, и убрал нож к себе. Мальчишка отдёрнулся, сжал кулаки, отвернулся. Марта буркнула:

— Руки при себе держи, шустрый!

— Крышу чинить будем, — кивнула она на лестницу к чердаку. — Доски там, молоток найдёте. Я чай грею.

Илай и Винделор поднялись наверх, где крыша зияла дырами, пропуская снег и ветер, что гудел в щелях. Доски, что Марта назвала запасными, крошились под пальцами, но выбора не было. Илай взялся за молоток, удары гудели в тишине, Винделор держал доски, следя за Венсом внизу. Тот подбирался к рюкзакам, тянулся к патронам, куску хлеба, но