Большие Песцовые радости - Инди Видум

— Фу, Глюк, — сурово сказал я и отправил кокон в емкость. Пришлось его хорошенько притопить, чтобы жидкость нашла лазейки и начала обрабатывать сразу все. Убедившись, что ни миллиметра не осталось сухим, я закрыл емкость прилагающейся крышкой с защелками, к вящему неудовольствию щенка, который почему-то пребывал в уверенности, что именно оттуда получит новую порцию прикорма.

На пробежку мы отправились вдвоем. Бегал, разумеется, только я, потому что Глюк за мной все равно не успевал бы, да и холодно для него снаружи. Разве что вокруг бассейна бегать? Но тогда нужно следить, чтобы щенок в него не свалился. Бортики там, увы, не предусмотрены.

«Зато предусмотрена защита от детей, — проворчал Песец. — Не свалится».

Я решил положиться на его знание и разминку делал около бассейна, предварительно опустив щенка на землю. Тот довольно уверенно отправился в сторону воды, но добраться до нее не смог: его словно невидимая стена не пускала. После этого я успокоился и посматривал в сторону Глюка, только чтобы быть уверенным, что не задавлю в процессе отработки очередного приема. Просто удивительно, насколько шустрым он стал за это время.

За завтраком он получил свою порцию правильного мясного пюре, которое задаст вектор его развития в нужную сторону. А вот после завтрака нам пришлось расстаться: он отправился в мою комнату, а я — на занятия.

Через толпу репортеров удачно прошел в невидимости, она пригодилось и для того, чтобы обойти тех, кто караулил у академии. Надо же, какая прорва людей желает со мной пообщаться. Невидимость я снял только в академии, убедившись, что рядом никого нет, после чего спокойно отправился на занятия.

Отношение ко мне преподавателей оставалось настороженным, но мне удалось сдать один долг и договориться о сдаче еще трех по пропущенным практическим занятиям. Бизунов пару раз пытался спровоцировать меня на конфликт, но я не велся, а его быстро урезонивали. В основном, Темников или Юричев, но и другие тоже, бывало, вмешивались. Все, кроме Фурсовой. Ей эта суета, связанная с ее персоной, напротив, нравилась.

— Паш, можно тебя попросить об услуге? — обратился я к Темникову перед уходом.

— Смотря о какой.

— Присмотреть за Бизуновым. Перед академией меня караулят журналисты, но в мое отсутствие не откажутся пообщаться и с одногруппниками, а Романа в присутствии Фурсовой наверняка понесет.

— Это да, — Темников вздохнул. — При ней у него мозги напрочь отшибает, совсем как от спиртного, только отрезвляющее зелье не действует. Присмотрю, чтобы не общался. А девочек попрошу, чтобы Фурсову раньше увели.

Относительно ее я был совершенно спокоен: она точно лишнего не ляпнет, как бы ни была на меня обижена, а вот Бизунов… У него как тормоза отказывают, то сразу включается воображение, которое оказывается на редкость развитым…

Возвращался тем же манером: в невидимости, огибая журналистов по широкой дуге. Общаться ни с кем из них желания не было. Хотя особо ушлые уже даже слали сообщения в личку с вопросами про интервью. Пришлось личку закрыть для всех, кроме тех, с кем я общаюсь по своему желанию. То есть не только друзья, но и тот же Греков, приславший сообщение о прибытии в Дальград части контейнеров.

Использовать их я все равно буду не раньше, чем разберут завалы. Этим занимались до сих пор в надежде найти живых, хотя уже несколько именитых целителей подтвердили, что выживших после взрыва не осталось.

Гнев обрушился на родственников Евгении Павловны, которые боялись выйти из своего особняка в собственном княжестве. Впрочем, реликвии они были лишены еще до этого трагического события, а теперь встанет еще и вопрос о лишении княжества.

Примерно так же относились и к Живетьевым, которые были вынуждены даже закрыть часть лечебниц, потому что именно на обычных целителей выливали то, что не могли донести до главы клана. Арсений Ромуальдович интервью давал охотно, но во всех утверждал, что вины на нем нет, с великой княгиней он не встречался и вообще ни в чем невиновен. При взгляде на этого благообразного седого мужчину с честным лицом и проницательными глазами поневоле возникало убеждение в его правоте. Может и вывернется…

Дома меня уже ждали не только Олег, но и Ольга, которая уже добыла образец для заявки на регистрацию артефакторного патента. Как оказалось, с ней нужно предъявлять еще и действующий прототип.

— Ты не будешь возражать, если я привлеку дизайнера к разработке внешнего вида артефакта? Да, она моя подруга, но у нее множество успешных проектов. Она умеет подобрать то, что вызывает интерес у покупателя.

— Не буду. Но должен предупредить, что не на всякую форму ляжет схема. Особенно если там будет много металла.

— Основу можно взять ту же, что и у тебя, а оформление силиконом сделать. Я узнавала, он не взаимодействует ни с чем в артефакторике.

— Сделаем прототип — посмотрим, — уклончиво ответил я. — Я не такой уж большой специалист в этом вопросе, поэтому не могу с уверенностью утверждать об инертности любого материала.

«Пусть образец принесет — тестанем».

— Образец материала я бы все-таки хотел увидеть, — пересказал я слова симбионта тем, кто не мог его слышать. — Тогда приблизительно сможем понять, повлияет ли изменение формы.

— Хорошо, образец привезу. По дизайнеру ты согласен?

— Согласен, но повторю, не факт, что ее работа пойдет в дело. Артефакторика довольно сложна в этом вопросе, там все со всем взаимодействует.

— Проверим, — кивнула она. — Главное — твое принципиальное согласие запустить процесс, а дальше разберемся.

— Даю принципиальное согласие. Хотя я был уверен, что вы с Олегом будете заниматься свадьбой, а на остальное не хватит ни времени, ни сил.

— Мы решили, что у нас будет скромное торжество в кругу семьи. Только родственники, — сказал Олег. — Кроме Владислава. Его у меня желания видеть нет.

— Мне кажется, видеть его нет желания даже у дяди Володи, — заметил я. — И вообще, если тупость можно объяснить излишним влиянием магии, то гнилость натуры — уже нет.

— В Алку пошел, — резюмировал Олег.

После ареста тети Аллы он отношения к ней не изменил, само упоминание имени бывшей родственницы выводило его из себя, и он сразу начинал ругаться.

Я оставил его в гостиной вместе с Ольгой, а сам поднялся в лабораторию посмотреть, что там с коконом — времени прошло достаточно для