Большие Песцовые радости - Инди Видум

кабинета почти со скоростью владеющего телепортацией. Я тоже от него не отстал. Слушать обсуждения будущих князей, возможно, и полезно, но неинтересно. Вернулись мы в апартаменты Грекова, где я снял невидимость.

— А реликвия? — заволновался Греков.

— Я ее еще в кабинете убрал, — пояснил я. — Вы мне обещали узнать про банковскую ячейку. Нужно по вот этой особе.

Всю известную мне информацию по Федоровой я выписал заранее на листок и отдал его Грекову.

— Сделаем. Насколько срочно?

— Пока не горит.

— Тогда нормально, — успокоился он. — Едем? Не передумал?

— Я от своих слов никогда не отказываюсь.

Хотя после инструкций Песца желание отправиться в бордель в компании Грекова резко уменьшилось. Потому что симбионт не ограничится инструкциями, которые он уже выдал. Если он считает это этапом обучения, с него станется влезть в процессе.

«Не влезу, — опровергая свои же слова, влез в мои мысли Песец. — Обещаю только со стороны наблюдать. Ты меня не увидишь, не услышишь и не почувствуешь. А разбор сделаю потом».

«Какой еще разбор?»

«Ошибок, конечно».

Песец выглядел сейчас в точности, как на той иллюзии, что я оставил Олегу для изображения символа нашего рода: важный и уверенный в собственной правоте.

Глава 11

Перемещался Греков по всем правилам любителя сбрасывать хвосты. Машину, из расширившегося за последнее время шелагинского парка в Дальграде, взял самую неприметную, без княжеской маркировки. И ту вел лично и только до центра. Сидел я рядом с ним, но под невидимостью. Честно говоря, так куда удобней путешествовать, чем в кузове попутного грузовика. Пока мы ехали, окончательно стемнело, и все же после выхода из машины Греков завернул еще и в темный переулок для использования артефакта личины.

— В борделе работают распознаватели, — счел нужным пояснить он, — так что все равно будут знать и кто пришел, и кого привел. Но снять компромат и потом им шантажировать уже не выйдет.

Я использовал заклинание личины сразу, чтобы не забыть. Внешность изменил самую малость — как раз настолько, чтобы не походить на себя самого. И сильно сомневался, что мою личину пробьют бордельные распознаватели. Ауру я тоже на всякий случай замаскировал.

— А бывали такие случаи? Я про шантаж.

— Разумеется, — ответил Греков. — Те, кто там работает, моральными нормами не обременены. Советую тебе про это не забывать и не вестись на слащавые истории, на которые тамошние дамочки очень горазды. Все они там по своему желанию и зарабатывают столько, что будут держаться за место до самого конца, который не всегда приходит со старостью. Занятие, в некотором роде, опасное.

«А еще имей в виду, что в реале девочка может выглядеть совсем не так, как ты ее видишь без применения магии. В ход идет не только яркая косметика, но и артефакты, меняющие внешность. Иногда капитально, иногда чуть-чуть. Уменьшить возраст или закрыть некстати выскочивший прыщ. Так что рекомендую сразу отсекать использование иллюзий, чтобы не получить первый опыт с дамочкой, которой уже пора присматривать гроб поудобней».

«Греков говорил, там элитное заведение».

«С опытными жрицами любви. А опыт, как известно, идет рука об руку с возрастом».

«По твоей логике самой опытной была бы Живетьева», — с ехидцей сказал я.

«А разве это не так?»

Греков принялся давать мне наставления уже относительно другой безопасности, касающейся необходимости предохраняться, и даже всунул упаковку презервативов, предупредив, чтобы забирал даже использованные с собой. Песец тут же подхватил эту тему и начал дополнять уже со своей стороны, заявив, что никому нельзя оставлять не только свою кровь, но и сперму.

В результате двойной обработки к борделю я подходил с уже изрядно гудящей головой и сильным желанием ничего больше не слышать. Нет, я прекрасно понимал, что они оба обо мне беспокоятся, и только поэтому еще не попросил обоих заткнуться.

Вход выглядел совершенно неприметно, никаких кричащих вывесок, никаких красных фонарей, к чему я уже был подсознательно готов. Солидная металлическая дверь, за которой находился охранник. Нет, он тоже маскировался под добропорядочного служащего в деловом костюме, но обилие артефактов при нем и огнестрел в кобуре под мышкой намекали, что не все так просто. Изучал он нас пристально. В основном меня, потому что Греков явно уже был у них там в базе и удостоился лишь поверхностного осмотра. Во мне ничего опасного не усмотрели, поэтому пропустили в обитель разврата.

За спиной охранника была еще одна дверь. Стоило ее распахнуть, как по ушам сразу ударила музыка. Низкая, тягучая, будоражащая кровь.

«О, на вас пошло распыление возбуждающих, — радостно сообщил Песец. — Ты быстро справишься, с твоей-то регенерацией да с легким веществом, а вот твой проводник в мир порока поплывет».

— Алексей Дмитриевич, а то, что на нас распыляют, это не запрещено?

Он аж застыл на месте, потом повернулся ко мне и медленно спросил:

— Что на нас распыляют?

— Слабое возбуждающее.

— А, поэтому мой артефакт это за угрозу не воспринял, — успокоился он. — В таких местах это разрешенное. Слабенькое возбуждающее — это все равно что сидр.

«Чего? — взвился Песец, став в объеме раза в два больше от вздыбившейся шерсти, и оскалился. — А я его считал нормальным человеком. Сравнить полулегальную алхимию и натуральнейший сидр, который не отравляет, а расслабляет и систематизирует мысли. Сплошная польза против сплошного вреда».

«Кто-то обещал не отсвечивать».

«Но не в случае, когда твоя жизнь подвергается опасности. Запомни, эта дрянь ничего общего с сидром не имеет».

Морда Песца увеличилась настолько, что закрыла все остальное. Он словно в душу мне глянул — и исчез.

В зале, разделенном полупрозрачными занавесками на зоны, царил полумрак. Даже центральная сцена, на которой извивалась вокруг шеста полуобнаженная красотка. А, нет, не такая уж красотка: образ создавали парик с длинными локонами и бюст, увеличенный вкладышами в лифчик. И это я молчу про накладные ресницы и роспись на физиономии. Хотя крутилась девушка красиво, ей лениво похлопывали и выкрикивали пьяные комплименты.

В воздухе витал сладковатый запах духов, смешивавшийся с парами алкоголя и чем-то приторно-тяжелым. Наверное, именно так пахнет плотское удовольствие. Нотка разгоряченного тела там точно присутствовала.

— Волнуешься? — пихнул меня в бок Греков.

Мы заняли один из столиков, и к нам уже направлялось несколько девушек, поэтому отвечать надо было быстро.

— Нет. Немного любопытно.

— Ну ты кремень.

— Скучаете, мальчики? — игриво