Часовые I. Марс наш! - Эдуард Павлович Поляков

— «Деметра» — жена Йотуна, — продолжил представлять статуи Борис. — Миры: «Мир 69», «Немезида» и «Аркаим».

— Невероятно красивая пара! — умилилась Гагарина.

— Каннибал, — представляя очередного часового, парень остановился у постамента, который меня подсознательно смутил. Из-за того, что все Часовые были отлиты из бронзы, я не сразу понял, за что именно зацепился мой взгляд. Ну а потом всё встало на свои места. Большой крючковатый нос, тяжёлые надбровные дуги и никак не укладывающиеся в формат Советского Союза толстые рукава дредов. Для придания контраста бронзе их даже заботливо запатинировали в чёрный!

— Афроамериканец? — сделал я предположение.

— Какой ещё афроамериканец? — не понял меня Борис. — Не! Наш обычный советский негр!

— Мама говорит, таких звали «детьми Олимпиады», — добавила Лиза!

— Короче, понятно, — улыбнулся я, поняв, какими судьбами в среднерусских широтах появился такой колоритный Часовой.

А статуи тем временем не заканчивались. Проходя мимо, я читал таблички, и их надписи вводили меня во всё большую задумчивость.

«Савелий „Т-34“ Острошенко. Пропал без вести в 1971-ом.»

«Якуб „Хан“ Юнусов. Пропал без вести в 2013-ом.»

«Александр „Пятый“ Свитнев. Погиб при выполнении миротворческой миссии в мае 2004-го.»

И таких постаментов, на которых было написано «погиб» или «пропал без вести», было ещё несколько десятков. По обе стороны коридора. Величественные бронзовые лица безмолвно взирали на меня, словно понимая, что никогда не смогут рассказать о своей судьбе.

Лиза не удержалась и, поддавшись эмоциям, смахнула с бронзового лика лоскут серой от пыли паутины.

А убираются здесь, походу, не так часто.

И, несмотря на то, что Борис уже нажал кнопку лифта, я всё же вгляделся в последнюю табличку.

— Сергей «АТОМ» Севрюгин. Погиб.

Причём дата была прямо «свежая». Проведя по бронзовой табличке ладонью, я ещё разглядел монументальные черты ещё молодого парня.

— Он был последним, кого приняли в Часовые, — едва слышно пояснила Гагарина.

Борис, ожидавший нас у открытых дверей лифта, изобразил реверанс. Мол, проходите, гости дорогие, карета подана! И уже через несколько секунд алюминиевая коробка несла нас куда-то вниз. Очень глубоко вниз.

* * *

Спустя еще 11 часов…

Москва. Болотная набережная дом 1 (фабрика «Красный Октябрь»), Дворец Часовых,-7 этаж, комната отдыха малого приёмного покоя реанимационных капсул №3,4,5.

Расположившись на неудобных полудиванах в соседней от реанимационной медкапсулы Сумрака комнате и обложившись вместо одеял подушками, Борис и Лиза переговаривались засыпая.

— Слушай, мне как-то страшно… — в порыве неожиданной искренности поделилась Лиза. — Он ведь сумасшедший, да⁈ Шестнадцать часов мурыжить по именам и… Вот, блин, откуда я должна знать, как зовут третью дочь члена политбюро Рогачёва? А?

— Ну, ему интересно… — с широким зевком отозвался Борис.

— Да и зачем оно ему? Он ведь решил вернуться, — Лиза припомнила слова теперь уже Мэлса и испугалась. — Что теперь будет, а?

— Я думаю, что он захочет остаться, — неожиданно уверенно ответил Борис. — Ведь не из праздного же любопытства он гонял тебя по вопросам именно ближайшего окружения и верхушки партии! Просто любопытный человек задавал бы другие вопросы.

— Какие, например? — любопытство Лизы отогнало даже усталость.

— Он бы стал интересоваться прежде всего более простыми и удивительными вещами. Например, про технический прорыв Советского Союза! Блин, он же человек из века, где компьютеры еще электронные! Понимаешь?

— Понимаю, — ответила Лиза.

— Вот я и делаю вывод, что он всё-таки останется, — сообщил Борис и, как истинный соник-техник, даже подкрепил числами. — Ну, процентов шестьдесят пять, что останется.

— Сказал, скорее всего! — вскочила Лиза. Видимо, такой расклад не укладывался в её понятие словосочетания «скорее всего».

— Мэлс напуган, — неожиданно поделился Борис. — Ты ведь не стеснялась врать, когда уговаривала его нам помочь. Прямо сказку разрисовала! Миром правит любовь и гармония, войн давно нет, а его — Сумрака, то есть — все любят и готовы носить на руках!

Парень хмыкнул, не скрывая мнения по поводу методов достижения цели Гагариной. Лиза, что называется, шла напролом, а иногда и по головам.

— Ну а что я должна была сказать? — возмутилась Лиза.

— Правду. Что Советский Союз катится к чертям.

— Но он бы тогда не согласился! — Гагарина смотрела на Бориса как на идиота.

— Скорее всего, — хмыкнул Борис. — Но это было бы хотя бы честно. Ладно, давай спать.

— А если он всё-таки откажется и захочет вернуться к себе на «Землю 505»? — распереживалась Лиза.

— Тогда он не будет идиотом.

— Но это же неправильно! — Гагарина продолжала стоять на своём и игнорировала попытки Бориса от неё отвязаться.

В итоге вежливость переборола терпение, и парень сказал как есть:

— Лиза, я, конечно, всё понимаю, но только за сегодня мой мозг переработал четыре с половиной петабайта данных. Можно я посплю, а?

— Сухарь! — обижено бросила ему Лиза, кинув в своего обидчика одной из подушек.

Но Борису было плевать. Получив новую подушку, он разместил ее на лице и тут же засопел.

Девушке, неожиданно оказавшейся в одиночестве, вдруг стало стыдно. Стыдно за всё своё поведение. Ведь Борис оказался неплохим парнем! Даром что деревенщина. А ещё он оказался надёжным товарищем, и всю их миссию на Земле 505 на своих плечах тащил именно он! А Лиза только создавала неприятности.

И тем не менее Борис ни разу её не упрекнул. За это Лиза была ему невероятно благодарна, однако признаться в этом даже себе было выше её гордости.

Не понимая, что до конца хочет сделать, девушка встала со своего неудобного дивана. На секунду поколебавшись, всё-таки взяла пару оставшихся подушек, подложив их под локти Бориса.

В тот момент Лиза поняла, что она хочет не просто быть лучшей во всём, но и приносить пользу. Теперь она особенно ясно осознавала разницу между этими стремлениями.

Глава 15

Сколько же нужно часов сна зрелому мужчине в его тридцать пять? Восемь? Двенадцать? Мне хватило шести часов отдыха. Проснувшись в своём временном пристанище, я на мгновение почувствовал панику, но засветившаяся крышка отъехала, не дав страху овладеть мной.

Как только между крышкой и корпусом появилась щель, в мои глаза ударил слепящий свет. Будто мои глаза быстро адаптировались, и я увидел, что мои спутники-комсомольцы спят, свернувшись калачиками на жутко неудобных диванах.

Опустив ноги, я почувствовал холод пола под