Учитель из прошлого тысячелетия - Андрей Еслер

Вдруг на него бросился волк, но титан попросту махнул рукой и животное смело невидимой силой, заставляя кости выйти из под шкуры. Марго смотрела на эту картину с отчаянием, в её глазах скопились слёзы.

Я видел картинку со стороны Мальгуса и понимал почему питомец решил не вмешиваться. Он исчез, отправляясь к хозяину, Марго вставала, через силу, а гигант хохотал, стоя на пылающем подворье.

Могу ли я так просто сдаться? Нет.

Пытаюсь дотянуться до Мальгуса, чтобы узнать выжил ли астральный питомец, ответом становится тишина. Аватар Вседержителя снова поднимает руку, собираясь покончить со мной.

Перед глазами стоят картины всех битв, через которые я когда-то прошёл. И везде меня преследовал холод близкой смерти. Холод той февральской зимы, когда я лишился близких и части бессмертной души.

Вседержитель отправляет заклятье в полёт.

Холод достигает горла, если бы я хотел закричать в этот момент, я бы не смог.

Холод достигает глаз, головы, дыхание становится морозным, а разум ледяным.

«— Проснись, тёмный! — рычу про себя. — Ты не можешь так просто сдохнуть.»

Но то ли я устал, то ли действительно давно был готов умереть, но заставить истощенное тело защищаться выше моих сил.

Луч летит в лицо, скоро на месте головы останется лишь облако пара.

'— Мам, а что такое тьма? — ожидающе.

— Тебя снова дразнили? — строго. — Снова кличут тёмным?

— Нет. — насупленно.

— Тьма, сынок, это отсутствие света. Может ли она быть злом? — добро.

— Нет, она просто есть. — растерянно.

— Верно. — с любовью.'

Это отсутствие света. Вспышка, тишина, тьма не оставила меня, она уступила место свету.

Удар Вседержителя пронизывает землю, рыхлит терпеливую, оставляет обугленную воронку и запах жжёной травы.

Моё тело исчезает в собственной тени, я падаю туда спиной, чтобы в следующую секунду вырасти за спиной аватара, внутри защитной сферы. Моё тело сплетается из тени травинок и из его собственной. Мы словно инь и янь, между нами нет свободного пространства. Он свет, но я тень.

Он не успевает заметить, как моя рука хватает его за подбородок и оттягивает назад, остатки энергии скапливаются на пальцах второй, укрепляя их невидимыми игловидными когтями, которые я погружаю в чужое горло, вырывая трахею.

Хлещущая фонтаном кровь греет руки, она выгоняет из под кожи холод. Перехватываю пальцы и погружаю всё дальше, пока не встречаю препятствие в виде позвоночного столба и с мерзких хрустом ломаю.

Стою в тёмной долине, слушая, как затихает битва между астральными питомцами. Птиц клекочет и в его клекоте слышатся победные раскаты грома. Спрут затягивает астральное тело в тонкий мир и убегает, залатывать сотни прорех оставленных когтями и клювом. Он тяжело хлопает крыльями и летит ко мне, превращаясь то в ската, что плывёт по небу в облаке молний, то назад в некое подобие орла. Выбрал таки форму, что более удобна ему для битвы.

Улыбаюсь, питомец превращается в клинок и тот исчезает в подпространстве. Улыбка исчезает, вспоминаю минувшие события. Тьма всё-таки пришла на выручку, но не забрала разум и не превратила в машину смерти. Плащ оказался бессилен в прямом противостоянии, но сработал косвенно. А вот перемещения в тени, которые у меня отлично получались последние месяцы неожиданно спасли.

Торопливо выталкиваю из руки сгусток силы и заставляю магию взорваться в энергетическом плане. Энергия облаком разлетается далеко в стороны, расширяется и летит, пока я не нахожу Кресту.

Она слегка хромает, но идёт в мою сторону, на ладони зажигается шар света. Встречаемся взглядами, Креста пинает аватар бога. Убедившись, что с наставницей всё в порядке, перемещаюсь к Лукиану. В отсутствии света луны, всё вокруг покрыто одеялом темноты, слабо разгоняемой светом далеких звезд. Тело растворяется в воздухе, чтобы через несколько прыжков соткаться из наиболее тёмных лоскутов среди заговорщиков.

— … магистериум, мы должны взять его до утра. Герхарт, мне нужна каждая семья высших. Анифий, скажи мне, что он на месте!

— Нет, колыбель пуста, — отчитывается громила. — Возможно он…

Седой старик замечает дрогнувшие тени, замечает, чо я стою в них.

— Ты выполнил свою часть сделки. Ангелы не станут выступать на стороне того, кто угрожает твоему миру, кто бы это ни был. Можешь идти со спокойным сердцем. Мы откроем арку портала, если ты прибудешь в город.

— Цитадель пуста, энергия на нуле, на сбор понадобится несколько дней. Я спешу, очень спешу.

— Мы поможем, — серьёзно кивает Лукиан. — Выбирай спутников, мы откроем вам проход. Анифий, не уходи, нужен ритуал переноса.

— Сколько это займёт?

— Если поспешим, отправим тебя уже через десять минут, — мозг перевёл фразу «семь сотен ударов сердца».

— Нужно за три.

Мы справились за четыре. Ангелы открыли портал, я привёл с собой Лилит, оставив Кресту дожидаться дозаправки нашей цитадели. Нога у наставницы уже была в порядке. Пара переломов и смена цвета на синий, она в любом случае не боец, чудом выжила после атаки, но другого от древней я и не ожидал.

Лилит надела доспехи повелительницы демонических легионов и чуть ли не светилась от предвкушения. Первый бой прошёл так быстро, что она не успела на него и теперь немного злилась.

Анифий, Кас и Лукиан совместными усилиями открыли арку портала, прямо над городом который нам нужен. Мы сделали шаг в тёмном зале магического замка, а вышли на высоте двух километров над землёй. Для ангелов это не высота, а небольшое стратегическое преимущество. Поторопившись, никто конечно же не стал менять шаблоны высадки.

Впрочем, для сильного одарённого такая высота так же не опасна. Мы с Лилит отправились вниз, меч скользнул под ноги и помог развить приличную скорость.

Сердце бешено стучало в груди. Успел ли я? Не хотелось верить в обратное. Быстрее, ещё быстрее, земля уже близко и районы смазываются в серое месиво.

Это оно, мы на месте.

* * *

Он не помнил, как его звали. Забыл. Намеренно.

Теперь он Один, царь в сотворённом Мидгарде, первый среди людей. Его человеческое было забыто, остались лишь знания в живом разуме. Но не за них он отдал глаз, а за нечто другое.

Истинно верующий, он провёл сорок лет в изоляции, веруя в богов, но даже не подозревая, что сам станет таковым. Его паства спустя годы насчитывала три сотни человек, их веры хватило для того, чтобы