В трех шагах - Герман Иванович Романов

здесь было множество. Недаром поговаривали, что половина дезертиров из местной армии оказывалась в отрядах коммунистов и гоминдана, причем с оружием и боеприпасами, а это теперь наводило на многие мысли. А с другой стороны с какого бодуна маньчжурам любить японцев, которые весьма грамотно провели индустриализацию страны, создали промышленность, добывают и перерабатывают ресурсы, отправляя продукцию в метрополию. И доходами, понятное дело, не собираются делиться с туземными властями, к чему такие глупости. Обычная колониальная политика, а самураи еще те колонизаторы, похлеще англичан и французов будут.

— Мы зажаты между тремя силами, одинаково нетерпимыми для нас, говорю вам честно, господин маршал. А ведь до Синхайской революции мы были отдельным государством и объединялись с Поднебесной лишь властью императора. А сейчас нужно делать свой выбор, и он очень труден. Ханьцев все больше и больше, и они поглотят нас маньчжуров, если их не остановить. Коммунисты сделают это быстро, зная вашу решительность. Гоминдан пойдет медленно, и то, что Чан Кайши признал нашу независимость, ни о чем не говорит. При японцах мы сохраняем власть, пусть номинальную, но не принадлежим себе. Я протестовал против насильственного отбирания земель, которое самураи провели как «выкуп». И когда сюда переселят пять миллионов японцев, мы будем их вечными слугами, достаточно посмотреть на «процветание» корейцев. Как видите, господин маршал, я говорю с вами вполне откровенно, у меня нет времени, чтобы, как вы русские любите говорить, не «ходить вокруг и около».

Старик резанул по Кулику взглядом, который тот встретил стоически. Понятно, что сановник о многом не договаривал, но под власть китайцев он точно не хотел идти, причем категорически. А вот про японцев лукавил — те как раз поддерживали маньчжуров в противовес китайцам, и, составляя меньшую часть населения, они имели все же определенные привилегии. Да и китайцы тут были откровенно пришлым элементом, которые массами повалили незадолго до начала «боксерского восстания», когда завершилось строительство КВЖД. И вплоть до семнадцатого года маньчжуры были в большинстве, но потом их доля стала уменьшаться с каждым годом. Так что местным националистам скоро придется туго — они скоро «растают» в массе прибывающих ханьцев как кусок рафинада, брошенный в горячий чай.

— Вы хотите сделать выбор в нашу пользу?

Резко спросил, и увидел быструю реакцию в глазах — весьма отрицательную, и это не скрывалось.

— Вы ненавидите русских?

— О нет, при ненависти не учат язык. Еще тридцать лет назад я был сторонником идеи «Желтороссии», находится под скипетром царя когда забушевала у нас революция, было намного лучше, чем быть в эпицентре склок генералов за первенство. А вот Чжан Сюэлян не выдержал, и даже стал президентом, и что? Он был моложе меня на четыре года и плохо кончил свои дни. И я понял, что маньчжур никогда не будет своим для китайцев, если не станет одним из китайцев. А кто не захочет им стать, то увидит, как ханьцами станут его дети, а внуки уж точно. При царях такого точно не было, мы бы остались под их властью маньчжурами. Я плохо отношусь к тем порядкам, которые вы насаждаете. Особенно мне не нравится «раскулачивание», мы хорошо знаем, что это такое. Прошу простить меня, господин маршал, но я не коммунист, и не интернационалист, хотя хочу, чтобы в Маньчжурии не было внутренних распрей. Потому и создал «Общество согласия», в котором всем есть место, даже русским, у меня их в армии и полиции множество служит, однако японцы категорически запретили давать им наше гражданство. Но сейчас такая ситуация, что сами обстоятельства, в которые попала наша страна, заставляют нас просить покровительства Советского Союза, который все же снова становится Россией, судя по погонам на ваших плечах. Но для этого я, господин маршал, должен поставить вас в известность…

Война на Тихом океане стала одним нескончаемым бенефисом авианосцев. Японцы продержались два с половиной года, активно вели боевые действия, нанесли американцам тяжелые потери, а дальше все закончилось как в известной русской поговорке — «сила солому ломит»…

Глава 29

— Харьков какое-то проклятое место стало для нас, надеюсь, что в третий раз отобьем, наконец, город обратно. Должны, танков у нас теперь хватает, да и самоходок вроде бы в достатке.

Командующий 3-й танковой армией генерал-лейтенант Черняховский пристально смотрел в бинокль — далеко впереди виднелись заводские трубы, шедший в авангарде 4-й гвардейский мехкорпус продвинулся на рывке, сломив сопротивление немцев. И это стало неимоверной удачей — «фрицы» яростно сражались, для них отступление по морозу минус тридцать было страшнее любого обстрела тяжелой артиллерией. Как поговаривали, дрогнувший итальянский экспедиционный корпус понес самые жуткие потери, не сражаясь в обороне, а за две зимние ночи панического отступления, которые для теплолюбивых жителей стали самым настоящим кошмаром. На зимниках лежали многие сотни, если не тысячи тушек замерзших насмерть итальянцев, даже местные жители, кроме дряхлых стариков, не могли припомнить столь жуткую студеную зиму с трескучими морозами. Однако никто не жалел оккупантов, нечего им было делать на русской земле. Сидели бы у себя в солнечной Италии, в которой любил жить пролетарский писатель Максим Горький, так живыми бы остались, так нет, понесло их на Донбасс, будто тут все медом намазано, который только слизать нужно.

Но итальянцы «южанам» достались, и бойцы Рокоссовского «повеселились», но и здесь на Слободской Украине тоже вышло не менее грустно для наглых захватчиков — 3-я танковая армия нанесла удар по румынским войскам, за сутки смяв три пехотные дивизии. Пленных «мамалыжников» тоже хватало, и все они были серьезно деморализованы как мощной артиллерийской подготовкой, так и неожиданным ударом почти тысячной танковой массы «тридцатьчетверок». В сражение были сразу введены все три механизированных корпуса со средствами усиления, за которыми следовали две мотострелковые дивизии, так что в позиционной обороне образовался пролом шириной в сорок верст. И хотя немцы поспешили на помощь поверженным союзникам, но прибывающие сюда их подкрепления просто сметались с пути, сминаемые танковой лавиной.

Этого момента ждали все на фронте, от рядового до генерала, подготовка широкомасштабного наступления сразу на трех фронтах — Южном, Юго-Западном и Центральном — велась давно. Подтягивались четыре танковых армии, Ставка выдвинула достаточно сильные резервы, постарались обеспечить существенное превосходство в авиации. И в первую очередь сокрушить союзников Германии — в Генштабе резонно посчитали, что позиции румынской армии и экспедиционного итальянского корпуса наиболее подходящие для прорыва, так как имеют в отличие от немцев гораздо меньше артиллерии, и