Бумажная империя - Сергей Жуков

— Нет, это не то о чём ты подумала, — строго сказал я.

— Нет, нет, нет! — возмутилась покрасневшая Васнецова, поняв о чём думает Вика. — Я приехала, чтобы просто предупредить Даниила о том, что мой отец…

Она замялась, понимая что нельзя делиться такой информацией с неизвестно кем.

— Наталья, это Виктор Рассказов. Небезызвестный разоблачитель всех аристократов, — спокойно выдал я журналистку. — Но лучше называть её Викой.

Вика гневно посмотрела на меня, явно не понимаю как я посмел рассказать её тайну.

— Вы обе теперь знаете секрет друг друга. Так что меньше шансов, что нечто из услышанного здесь всплывёт наружу, — объяснил я цель своего поступка Вике, а потом обратился уже к смущённой аристократке: — Наталья, не беспокойтесь, у нас с Викой есть соглашение, что наш с вами поцелуй и впредь останется неизвестным для широкой общественности.

На этих словах девушка ещё сильнее покраснела и сделала большой глоток чая, чтобы попытаться скрыть свои эмоции.

— Ну а теперь, когда мы закончили со знакомством, давайте вернёмся к больнице Святого Георгия и как связан несчастный случай с деятельностью Степана?

Наталья тут же воспользовалась возможностью сменить тему и рассказала про инцидент в больнице. Оказывается, что прямо во время проведения операции рухнула потолочная конструкция с подвешенными на неё лампами. Обрушившаяся часть потолка мгновенно убила хирурга и пациента, а второй врач скончался позже, не приходя в сознание.

— Это признали несчастным случаем, было тщательное расследование, — развела руками девушка.

— Как бы не так! — ехидно парировала Вика. — Мне удалось поговорить с несколькими работниками больницы и все они говорят, что здание чрезвычайно опасно. Постоянно отваливается плитка, прогибаются полы и вообще ремонт помещений не выдерживает никакой критики. А ещё ходят слухи, что обвал потолка — не первый подобный инцидент и ранее лишь чудом удавалось избегать трагедий.

— Но почему никто не сообщает об этом? — возмутилась Наташа.

— Видимо потому что после «непредвзятого» расследования «неподкупными» службами люди не верят в справедливость. А если больницу признают опасной и непригодной для ведения лечебной деятельности, то её просто закроют. Врачи лишатся работы, а люди, живущие рядом — оперативной медпомощи, — пояснила журналистка.

— Мы как-то можем доказать причастность фирмы Степана к инциденту в больнице? — сразу спросил главное я.

— Официально все расследования подтвердили, что это несчастный случай, и доказать обратное спустя столько времени невозможно. Но мы можем просто дать высказаться кому-то из персонала больницы и напечатать их историю, — неуверенно предложила Виктория.

— Но? — спросил я, почувствовав её сомнения.

— Но все боятся говорить об этом, мне с трудом удалось выяснить хоть какие-то слухи. О том, чтобы давать комментарии для газеты и речи не идёт! — разочарованно махнула рукой она.

Да уж. Тут действительно сложно что-то придумать. Мы не можем печатать наши домыслы, какими бы правдоподобными они не казались.

— Я займусь этим, — внезапно для нас решительно сказала Наталья. — Я смогу убедить руководство больницы рассказать всё как есть, мой фонд оплатит новый ремонт, если потребуется. Необходимо добиться справедливости. Врачи, спасающие жизни, не должны бояться что на них в любой момент может вновь рухнуть потолок!

Когда я вышел, чтобы проводить Вику, она серьёзно взглянула на меня и спросила:

— Ты ведь понимаешь, что у тебя дома сейчас сидит огромная проблема? Её отец — очень опасный человек, с которым лучше не ссориться.

— Конечно понимаю, Вик. И сейчас я работаю над тем, чтобы раз и навсегда разрешить эту ситуацию.

— Тебе придётся постараться. Эта девушка смотрит на тебя…

— Как? — удивился я.

— Так, как лучше бы она смотрела на своего жениха.

Ох блин. Значит мне это не показалось.

Вернувшись обратно в квартиру, я позвал нашу гостью:

— Наташа, нам надо поговорить.

* * *

Поместье графа Никитина

Тишину пространства огромной столовой нарушали только звуки ножей и вилок, орудующих над сочными стейками, что лежали на трёх тарелках.

— Знаешь, с тех пор как я договорился о свадьбе твоего младшего брата, всё пошло наперекосяк, — разочарованно произнёс Георгий Сергеевич, обращаясь к старшему сыну. — Хотя с моей стороны было наивно полагать, что грядущая женитьба как-то способна изменить Романа и его дурной характер.

— Хватит так о нём говорить, это же твой сын, — недовольно возмутилась супруга главы рода. — Мальчик не виноват, что попал в такую дурную ситуацию. Он же просто хотел защитить честь семьи.

— Ольга, прекрати это, — строго приказал ей мужчина. — Твой мальчик давно вырос. И именно из-за него чаще всего страдает репутация нашего рода. Думаешь я не знаю про его личную гвардию, что он сколотил из всякого отребья, не знающего что такое честь и достоинство?

Женщина недовольно фыркнула, но не решилась перечить и возражать мужу.

— Ты прав отец, Роман перешёл черту. И уже давно, — послушно согласился Александр Георгиевич Никитин.

— И ты туда же, Саша? Он ведь твой младший брат, ты должен защищать его! — не выдержала Ольга.

— Мама, он давно не нуждается в защите. Разве что только от самого себя и от своих «верных» людей, — сделал акцент на окончании фразы Александр.

От Георгия не скрылся едва уловимый презрительный тон сына.

— Александр, тебе есть что рассказать? — строго посмотрел он на старшего сына.

Но тот не спешил с ответом, смотря на сидящую напротив мать.

Поняв в чём тут дело, глава рода спокойно обратился к жене:

— Ольга, оставь нас наедине. Это мужской разговор.

Его голос был ровный и тихий, но сказано это было с тоном, не терпящим возражений.

Женщина звучно отодвинула резной стул из-за белоснежного стола, бросила на мраморную поверхность салфетку и спешно покинула столовую.

— Говори, — приказал сыну Георгий.

— Накануне на меня было совершено нападение, — сказал Александр и взглянул на отца.

— Мне это известно. Видимо австрийцам не даёт покоя тот факт, что мы влезли на их территорию и они ничего не могут с этим сделать, — безэмоционально подтвердил услышанное глава старейшего военного рода. — Но такие нападения не должны тебя беспокоить, разве не так?

— Всё так, отец. Правда в этот раз я был застигнут врасплох и покушение едва не удалось.

На этих словах лицо Георгия Никитина дрогнуло, но он ничего не сказал,