Кадровик 7.0 - Валерий Листратов

Фарух заученно делает шаг вперёд, потом вбок. Отряд действует как единый организм.

— Пилумы! — кричит Йося.

Волна орков с улюлюканьем несется на железную стену легиона. Туман выплёвывает одного, другого, третьего. Кажется, дети тьмы не закончатся никогда. Только и знай: встречай, руби, стреляй.

Застрельщики без промедления выбегают и метают пилумы в густую толпу бегущих орков. Копья вонзаются в тела врагов, сбивая натиск.

— Один валится, второй спотыкается, — приговаривает Беня дедушкину молитву.

Дедушка Бени немало врагов положил за свою длинную жизнь. Погиб в подобном сражении. Видать, не от каждого врага молитвы спасают.

Фарух отступает вправо и назад, помогая замкнуть железную стену щитов. Хирд как огромное хищное животное: двигается по-рысьи плавно и расчетливо. Каждый гном знает своё место.

Орки, спотыкаясь, падают, пробегая друг по другу.

Только и слышно наговор Бени: «Один валится, другой спотыкается».

— Ты смотри, какой фраер, — замечает Беня, наблюдая за орком, которого чудом миновали пилумы. — Красивый, фартовый, жаль, что не баба!

Гномы смеются. Бой продолжается.

Третья шеренга гномов — самые сильные бойцы. Они идут без щитов, с длинными молотами наперевес. По команде Йоси быстро меняются местами со второй линией. Очередная волна орков неизбежно накатывает. Живой океан захлестывает волной злости и ненависти.

Огромный орк вздымает топор над гномом. Видно, как противник скалится кривыми желтыми клыками, предвкушая победу. Его молниеносно сбивают точными ударами молотов.

— Шаг! — командует Йося.

На стальную стену хирда, рыча и улюлюкая, накатывает очередная волна зеленых. Дышать трудно, но выход на берег близко. Знай только: стреляй и руби. Скоро все вдоволь надышатся. Кто на земле, а кто на небе.

— Шаг, — командует десятник.

Гномы делают заученный удар вперед. Тонкие иглы гладиусов поражают цель. Снова шаг. Над полем проносится визг боли и страха.

— Шаг! — новая команда.

Ещё и ещё. Хирд в едином порыве мерно продвигается сквозь орущее море орков.

— Кто упадет, тот будет чистить сортиры всю неделю, — орёт десятник.

Шаг, оборот, удар. К острому запаху стали добавляется тяжелый запах крови. Гномы идут вперед. Широкие, упрямые, неуступчивые, и земля в страхе дрожит от их шагов.

Бой ожидаемо заканчивается в пользу легиона. Раненым молодым оркам больше нечего противопоставить бесстрашному хирду. Порядком потрепанное племя разбредается по ближайшим лесам.

Третий иностранный снова идет вперед. Люди, как обычно, подходят позже чем нужно. Привыкать не приходится, легион стоит столько, сколько нужно, и потом еще немного. Гномы умеют ждать.

Граница слишком большая, маги не успевают отстраивать укрепления и перебрасывать части войск. Легион опять оказывается в нужное время и в нужном месте. Поле остается за хирдом.

— Здоровенное племя изничтожили! — хвастается Беня, пиная железным носком грязь. — В ноль перемололи красавцев.

Обувь специально перед этой битвой изготовил его дядюшка. Ночь не спал, день не спал, всех гномов обул.

— Среднее племечко, — отвечает Фарух сразу всем. — Здоровее видали.

— Отставить! — командует Йося. — Подсчитываем убытки.

Орки не отступают, пока их численность не становится мизерной, но и в таком случае чаще всего не отступают. Если бы не их проклятые шаманы, легион вышел бы сухим из воды. Рунные мастера невесть каким способом умудрились отвести большую часть гнилостных шаманских плетей. Орки им ещё по зубам, но вот духи. Они собирают свою долгожданную жатву. Остановить их почти невозможно. Ключевое слово — почти. Зачарованное оружие не зря существует. Вот только не всем по карману, да и найдешь не с первой попытки, если не знаешь, где искать.

— Айда, все в лес. Привал! — объявляет Йося, и гномы перестают сдерживать крики ликования.

Поле остается позади, а вместе с ним — и груды перемолотых тел. Фарух оборачивается и смотрит на остатки сражения уже из леса. Ему кажется, что небо посыпает пеплом тела проигравших орков.

Костёр потрескивает. Снег медленно падает, образуя белые шапки на доспехах и сложенном в пирамиды оружии.

Фарух старательно размешивает в котелке нечто подозрительного вида.

— Таки суп? — кривится Беня, нюхая поднимающийся над варевом пар. — Это суп? Не смешите мои тапочки! Это покушение на мой желудок!

— Лучше жевать, чем воевать, — отмахивается Фарух. — Съешь — будешь блестеть как новый золотой!

— Последний раз блестел, когда упал в чан с маслом, — усмехается Йося. — И таки скажу: это было приятнее.

Снег мягко ложится на землю. Костёр манит теплом и запахом дыма.

— Ну что, мальчики, — закуривает трубку Йося, — до конца контракта осталось совсем-таки немного. Чем планируете заняться?

— Я открою банк, — тут же заявляет Беня, развалившись на холодной земле с миской супа в руках.

— Таки банк? — фыркает Йося. — Самый красивый, с колоннами, коврами? Кто ж туда пойдёт? Мошенники и твои бывшие кредиторы?

— Ну а что? Прибыльный бизнес, — вздыхает Беня. — Если что, обанкрочусь и начну сначала. Делов-то.

— Когда руки-ноги есть, можно и банкротиться, — поддевает самого младшего гнома Фарух.

Беня никогда не таит злобы на товарищей. Вместо этого он мечтательно продолжает:

— Сначала открою филиал Имперского банка под началом дяди в маленьком городке… Потом два филиала в двух маленьких городках… а потом и свой филиал в большом городе.

— У тебя же дядька — обувщик, — подсказывает Йося. — Вон, обуви нашил на весь легион.

— Обувщик, — подтверждает Беня. — Только он в финансах как рыба в воде. Вот увидите!

— А я, — мечтательно подхватывает Фарух, — открою ювелирную мастерскую. Когда на привале засыпаю — у меня такие вещи в голове! Золото, серебро… Считайте, сами ложатся в руки. Я, когда подмастерьем у деда был — уже тогда чувствовал, что это моё.

— Твоё-моё. Кто ж из нас золото не любит? Удивил, тоже мне. В столице собрались работать? — ворчит Йося. — Шлемазлы! Кто ж вас туда пустит? Там своих мастеров хватает.

Фарух мягко улыбается:

— Открою. Сделаю. Обещаю себе: будет лавка, будет витрина, будет работа. И все будут говорить: «Вот, гном Фарух, великий мастер!»

Минуту все молчат, каждый думает о своём. На лагерь падает тишина.

— О, фей родился! — ржёт Беня.

— Да ну тебя, — отмахивается Фарух.

— Может, маги теперь не будут так опаздывать, как сегодня? Чем больше рождается феев — тем больше к ним прикрепляют магов, — усмехается Беня. — Хотя, сколько себя помню, магов всегда мало.

— Сколько ты себя помнишь, мальчишка? — обращается к нему Фарух. — Да у тебя ещё вся жизнь впереди. Вон, наши маги до сих пор в лазарете лежат. Выжили, но выжатые под ноль. А мы с тобой сидим здесь как ни в чем не бывало, суп хлебаем!

Беня ежится и зачерпывает еще