Патриот. Смута. Том 7 - Евгений Колдаев

всегда. Проследовали мы к воротам, поднялись на площадку. Народу тут, справедливости ради, было немного. Шумные только они оказались, крайне. Пустили мои бойцы, как я и приказывал, только тех, кто мог иметь хоть какую-то ценность. Просить, говорить, предлагать — мастеровые, служители церкви, торговцы важные. И люди служилые, конечно же.

Но, гудели они все. Ведь и они видели чудо, что с казаком случилось.

— Туляки! — Выкрикнул я громко, смотря на всех этих собравшихся. — Чудо было явлено! Казак Ермолай сын Ивана принес мне доказательство этого чуда. Как Смуту завершим, велю храм построить в честь события этого великого, в честь обретенной святыни.

— Царь! — Заорала толпа, не сразу поняв, что я говорю с ними.

— Расходитесь! Волю мою вам передадут.

— Царь! — народ рукоплескал.

И на удивление не видел я среди них никого, кто бы думал о том, чтобы выхватить пистолет и пальнут в меня. Да, всех взглядом не окинешь, но все же. Уверен, случись такое, его тут же разорвали бы остальные.

В глазах Туляков я действительно теперь был настоящим государем.

А, возможно, даже чем-то большим. Спасителем, посланным самим господом.

— Расходитесь! Чудо явлено! С Вами я! И бог с нами! Смуте конец грядет. — Проговорил.

Спустился вместе со всеми сопровождающими.

— Господарь. — Меня тут же встретил Серафим. Перекрестился, поклонился. — Чудо очередное явилось.

На него с неким негодованием смотрел настоятель монастыря Иоанна Предтечи. Конкурент как-никак. Мой человек, хотя и в церковной иерархии.

Все было понятно, так-то воронежский священник для церкви, как я понимал, сошка маленькая. А для меня — человек ближнего круга. А значит, что? Как в Москву войдем, будут некоторые, возможно, перемены. И местный представитель церкви глубоко сейчас задумался, а как вести себя с воронежцем.

Но, мне до этого пока дела не было. Иных. Более важных задач много.

— Ты чего здесь? — улыбнулся я Серафиму. — Хотя вовремя, тут не могу отрицать.

— Так, сдалась старая крепость. — Он поклонился.

— Бой был?

— Нет. Миром решили. К нам на службу все до последнего переходят.

— Вот как. — Я был приятно удивлен. Продолжил. — Вот тебе еще один боец. Казак Ермолай, что нам сегодня чудо явил. Прими к себе в сотни твои.

— Сделаем.

Батюшка мой смотрел на меня тоже с каким-то подобострастием. Как будто на живого пророка, пожалуй. Он же в кремле ночь провел и занимался делами служилыми, налаживал здесь постовую службу и решил проблему с крепостью.

Он перекрестился, поклонился мне. Взглянул на другого батюшку, тоже несколько холодно. Икону поцеловал, промолвил смешавшись.

— Знал я, догадывался и с каждым днем… — Слеза скатилась, скупая из его глаз. — Господарь. Я голос господа в молитве же слышал. И я подле тебя по его поручению. — Поклонился опять. — И с каждым днем. С каждым знаком вера моя знанием становится. Крепка она.

Я смотрел на него, вздохнул.

Серафим продолжал свою речь, не стесняясь и не скрываясь от окружения. Служилые люди, казак, настоятель, все слушали и внимали его словам.

— Знаю, что достойнейший ты из достойных. Говоришь… — Он собрался, эти слова для него были тяжелы. — Говоришь, что достойного и сильного Царя выбрать нужно. Но, сам посуди, Игорь Васильевич Данилов. — Серафим уже в третий раз поклонился. — А кто достойнее тебя будет? Я понимаю, отрицаешь ты это, как по-настоящему святой, благолепный человек. Не признаешь ты того, что право имеешь нами всеми править. Землей всей Русской. Но сам господь… Сам, понимаешь! — Он глаза на небо поднял, перекрестился. — Он говорит нам всем, что не должны мы сомневаться. Воинство все христолюбивое, все люди юга, а за ними и востока и севера за тебя будут. Всем миром тебя, государь! Тебя, Игорь Васильевич, на Царство выберем. И богу угодно это уже сейчас.

— Серафим. — Я вздохнул. — Я думал об этом. Я понимаю, что многие так думают. Но, я людям клялся, и они мне. Мы идем Собор Земский собирать. Всей землей выбирать достойного и сильного. А как там будет? — Сделал паузу, подобрал слова. Понимал, что дозорные все это слышат, мои телохранители тоже. Но, я считал это верным и правильным. — Господу известно одному. Если мне Земля поручит, выберет, прикажет служить ей. То… Против воли ее и народа всего не пойду, Серафим. Надо, значит, сделаю. Ты меня давно знаешь. А пока. Пока я, боярин, воевода, господарь, получается, Игорь Васильевич Данилов.

Батюшка перекрестился.

— Дозволь обнять тебя, господарь. Пока могу, пока право такое имею. Ведь как изберут… Уже и не посмею, не смогу.

Я хмыкнул, улыбнулся криво. Сам сократил дистанцию, сжал его, сдавил. Хлопнул по спине. Он ответил тем же.

— Я рад что ты со мной, Серафим.

— Господарь, то, что ты появился в жизни моей, это божественное проявление. И каждый раз я в этом убеждаюсь все больше и больше.

Поручил ему проверить все посты. А самого меня ждало дальнейшее налаживание городских дел, а потом… Армейские дела

* * *

Майор ОБХСС погиб при исполнении и попал наше время. Очнулся в теле мэра-взяточника. Всю жизнь майор боролся с коррупцией, а теперь сам в шкуре коррупционера. Враги хотели избавиться от молодого мэра, но им не повезло: теперь по их следу идет майор, посвятивший всю жизнь борьбе с ворьем и взяточниками.

https://author.today/reader/511140

Глава 11

После разговора с Серафимом я потратил еще пару часов на взаимодействие с местными важными лицами. После всех этих чудес и настоящей мистики с обретением иконы, туляки оказались максимально сговорчивы. Смотрели на меня как на некий возвышенный образ. Не то, чтобы как на спас нерукотворный или ангела, но с некоей долей подобных чувств, это уж точно.

Желание угодить и отличиться, сделать так, как мне нужно преобладало.

Многие, и это они даже не скрывали, пытались войти в доверенный близкий круг. Выслужиться здесь и сейчас.

Мастеровые заверяли, что производство можно наладить. Время только нужно. Авдей взялся за дело с невероятной энергией, попросил предоставить ему помещение для проведения собрания.