Грань силы - Яков Сергеевич Рябов

Она прислонила свой пропуск к считывателю и запустила Петра внутрь.

Лаборатория встретила их обилием гудящего и время от времени пикающего оборудования, а также почти кромешной темнотой, которая, впрочем, очень быстро рассеялась. Доктор включила свет, щёлкнув на стене почти всеми имевшимися переключателями.

Следом она пересекла комнату и расположилась, по всей видимости, за своим рабочим компьютером.

— Мне нужна минута, чтобы авторизоваться и получить доступ к управлению дверью, — сообщила доктор, стуча пальцами по клавиатуре.

— Не торопитесь, — ответил ей Пётр, подходя к абсолютно прозрачной стене в правой части лаборатории. — Время у нас есть.

«Гнездо, да?» — в то же время задал он мысленный вопрос, глядя на обилие паутины по другую сторону стекла.

Как и предупреждала доктор, видно там не было решительно ничего. Только эта липкая белая масса. И всё же кто-то за ней определённо скрывался. Паутина колыхнулась пару раз за то время, что Пётр к ней подходил.

— Ты же знаешь, кто я и зачем я здесь, не так ли? — почти неслышно спросил Пётр, прислоняя к стеклу правую руку.

И что-то коснулось прозрачной стены в ответ. Паутина в этом месте едва заметно прогнулась.

— Всё, я готова, — заявила доктор Простович. — Если вы ещё не передумали, то…

— Открывайте, — приказал Пётр, делая три шага в левую сторону. Остановился он напротив всё такой же прозрачной двери. — Пообщаемся с нашей последней великой княжной.

— Исключительно ради формальности обязана напомнить вам, что я против всей этой затеи, — сказала доктор, незамедлительно его приказ исполнив.

Раздался предупреждающий звуковой сигнал, и дверь, разрывая прилипшую к ней паутину, отъехала в сторону.

— Отключите все микрофоны и заприте сразу, как я войду, — отдал Пётр своё следующее распоряжение. — Когда закончу, дам знать.

И, не дожидаясь ответа, он шагнул внутрь. Дверь тут же закрылась.

В камере было темно. Встроенные источники света прятались где-то за покрывавшей всё паутиной, если вообще до сих пор работали. Какие-то крохи ещё изливались из-за спины Петра, где открытие двери образовало прорехи, но этого и близко было недостаточно. Человеческий глаз всё равно не мог здесь ничего различить.

— Приветствую, Ваше высочество, — разлился по камере мягкий женский голос. — Так отрадно видеть, что про меня всё-таки не забыли.

— Я не царь, не император и не король, — сухо ответил Пётр, даже не пытаясь отследить источник. Голос исходил одновременно отовсюду. Словно говорила с ним сама паутина. — Так что избавь меня от подобного обращения.

— Конечно, — почти промурлыкал голос, — конечно. Как я могла забыть. Больше никаких императоров и царей. Больше никаких генсеков. Только… Как же там сейчас? Верховный лидер?

Прозвучал лёгкий заливистый смех.

— Да, — продолжил голос, — это же совершенно другое дело.

По прилипшей к ногам паутине пробежали вибрации. Она двигалась. Перемещалась с одной стены на другую. Пётр выхватывал из тьмы отдельные элементы, вроде гигантских паучьих лап или же части чёрного брюшка, но всей картины увидеть не мог. Она специально его дразнила. Возможно, даже проверяла. Но Пётр оставался спокоен. Он пришёл сюда не в игры играть.

— У меня есть к тебе предложение, — прямо озвучил он. — Свобода в обмен на твои услуги.

— Свобода? — усмехнулся голос. — Нет, пожалуйста, не оскорбляй меня подобной гнусной ложью.

Пётр ощутил её присутствие прямо над собой. Длинная лапа спустилась книзу и легонько коснулась кейса в его руке.

— Ты предлагаешь мне сменить клетку на поводок.

— На очень длинный поводок, — уточнил Пётр. — Такой, с которым ты сможешь свободно бегать, пока будешь слушаться моих приказов. Не перечь мне и в остальном сможешь делать всё, что захочешь. Это лучше, чем продолжать гнить здесь.

— А по чьей же, напомни, прихоти я здесь оказалась? — спросил голос, одновременно с чем паучьи лапы начали обхватывать Петра за плечи. — Кто меня запер? — отзвучал следующий вопрос, и на сей раз источник его был предельно ясен. Он находился прямо над головой Петра. — Чей род мучал меня последние несколько десятилетий?

На его левое плечо капнуло нечто едкое и густое. Одежда в месте касания мгновенно растворилась, обнажая невредимую металлическую кожу.

— Если хочешь отомстить, то можешь попытаться, — невозмутимо ответил Пётр. — Я здесь. Один. Никто не сможет встать между нами, — безразлично озвучил он все благоприятные для неё условия. — Только знай, если решишься, пути назад уже не будет. И я сделаю то, чего избегали и мой отец, и мой брат. Наконец-поставлю жирную точку в долгой истории Романовых.

Раздалось тихое угрожающее шипение. Ещё несколько капель упали на Петра, разъедая шлем, маску и тактические очки на его голове. За считанные секунды всё это опало вниз разрозненными кусками.

А Пётр всё так же не шевелился. Он просто ждал.

Огибающие его лапы медленно смыкались всё сильнее и сильнее, но прежде, чем захват стал бы по-настоящему жёстким, они резко подались назад. Затем по камере пронёсся звук рвущейся паутины, и Петра залил свет из лаборатории. Одновременно с этим что-то очень большое перепрыгнуло на противоположную сторону, продолжая, как и прежде, оставаться в тени.

— Ты похож на Григория даже больше, чем Михаил, — заметил скрывающийся во тьме голос. — Твой брат боялся как использовать меня, так и убить.

— Мой брат мёртв, — констатировал Пётр, впервые позволив чему-то похожему на эмоции просочиться свои слова. — Значит, он явно делал что-то не так.

Снова раздался смех.

Он был таким чистым, искренним и звонким, что никак не мог принадлежать тому чудовищу, силуэт которого Пётр видел прилипшим под потолком к стене. Это просто не мог быть этот паук. И Пётр знал, что представшее перед ним обличье отнюдь не являлось для его собеседницы истинным.

— Честность. Люблю честность, — всё ещё посмеиваясь, проговорила она. — Жаль, что её мало кто ценит. Помнится, когда я сказала нечто подобное о своём почившем батюшке, мама наградила меня пощёчиной. А ведь если бы послушалась, смогла бы прожить немного дольше. Как и вся моя глупая семейка.

Паучья фигура поползла вниз и прямо на глазах принялась таять. Лапы втягивались, а туловище уменьшалось. К моменту, когда она коснулась ногами пола, от прежнего облика не осталось ни следа. На свет к Петру вышла необычайно красивая женщина с ниспадающим водопадом ярко-рыжих волос.

Романова Наталья Николаевна. Единственная из императорского дома Романовых, что сумела дожить до нынешних дней.

Полностью обнажённая она вызывающе покачивала бёдрами, подходя к Петру, а на устах её всё время играла улыбка. Она была уверенна и явно довольна тем, что сейчас происходило. Либо, по крайней мере, очень убедительно делала вид.

— Возможно, мы с тобой даже поладим, — заметила Наталья, проведя пальцем по его металлическому плечу. — Распутин