"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

— Это какое-то пакетное издание? Книга под ключ?

— Да там все разом. У учредителей есть связи и с издательствами, и с киностудиями. С редакторами они разрабатывают идеи под текущие потребности рынка, а затем воплощают их совместно с авторами. Это избавляет от гаданий о том, что там на уме у редакторов крупных издательств. И творческой гибкости у тебя будет достаточно, чтобы по-настоящему оседлать идею и сделать ее твоей собственной.

— Но авторские-то права остаются не у меня?

В вопросах ИС я разбираюсь не очень, но, судя по тому, что я читала в интернете, креативщикам обычно приходится туго. В отличие от самостоятельно придуманных вещей, права на которые принадлежат вам и вы за них получаете авторские отчисления, ИС-креаторам обычно выплачивается фиксированный аванс. Например, роман по популярной видеоигре может разойтись многотысячным тиражом. Но даже если это будет бестселлер, нанятый под него автор получит не больше своих обозначенных десяти тысяч долларов. Не такая уж огромная сумма за шесть или восемь месяцев работы.

— И люди относятся к ИС как-то так, несерьезно, — замечаю я. — Будто это какая-нибудь пустячная литературная халтура.

— Многие популярные названия — это как раз ИС, — говорит Бретт. — Просто не всем известно, что это так. И в любом случае для тебя это не будет чем-то постоянным, а просто тем, что поможет тебе преодолеть твой застой. Возможно, дела бы шли лучше, если б у тебя был… какой-нибудь уже существующий задел.

Терпеть не могу, как он это подает. Как эдакую шуточку между нами, и при этом знает всю подноготную о «Последнем фронте». «Джуни, оптыть-ёптыть! Мы знаем, что ты умеешь рисовать по номерам. Давай-ка подыщем тебе новую книжку-раскраску».

Честно говоря, идея не самая плохая. Но гордость во мне терзается. Я выдвигалась на целый ряд самых главных литературных премий в стране; представить не могу, как мне после этого съезжать к работе по найму.

— Наверно, и гонорар будет так себе?

— Ну почему. Они готовы вести переговоры, особенно для такого известного автора. Хотя да, планка будет уже не такой высокой, как ты привыкла.

— Тогда зачем все это?

— Как «зачем»! У тебя бы вышла новая книга. Появился бы предмет для обсуждений. Что в целом, глядишь, поможет перевести разговор в нужное русло.

«Хорошо сыграно, Бретт. Прямо в лузу». Я не могу удержаться от вопроса:

— А что за тема?

С ходу он сказать об этом не может. Сначала нужно подписать соглашение о конфиденциальности; к счастью, оно у Бретта уже готово, ему остается только прислать мне ссылку на DocuSign. Пока он с этим разбирается, я просматриваю веб-сайт Snowglobe. Все основатели — молодые лощеные белые девы; такие обычно разгуливают на наших корпоративах с неразлучными бокалами. В разделе «Текущие проекты» я вижу список бизнес-партнеров: здесь и Amazon, и Hulu, и Netflix.

Есть и знакомые названия (Бретт прав, я действительно понятия не имела, сколько популярных проектов на самом деле являются продуктами ИС). Может, это и в самом деле не так уж и плохо. Пусть кто-нибудь другой подыскивает то, что нужно рынку, а я займусь тем, в чем бесспорно хороша, — красивым написанием.

— Хорошо.

Соглашение о конфиденциальности подписано; Бретт снова на линии:

— Их реально заинтересовало, как ты ориентируешься в социальной жизни Китая. Правильно?

Во мне брезжит смутная тревога.

— Ну и?

— Ты ведь знаешь и о политике «одна семья — один ребенок»?

— Э-э… Это когда там заставляли женщин делать аборты?

— Нет, я о контроле над численностью населения; закон, введенный в КНР в 1978 году.

Бретт это вычитал в интернете. Я знаю это потому, что сама сейчас открыла аналогичную страницу в Википедии.

— Я, собственно, это и сказала. Они принуждали женщин к абортам. — А сама спешно ищу слово «аборт» — убедиться, что я права, — и в принципе так оно и есть. — Им нужен роман именно об этом?

— Они как бы хотят дать этому современную трактовку. Дескать, проблема с «политикой одного ребенка» состоит в том, что в Китае слишком много мужчин, верно? Из-за выборочных абортов. Родители предпочитали заводить мальчиков, потому что это патриархальный уклад и всякое такое, и из-за этого пропало много девочек и женщин. Поэтому китайским мужчинам сегодня трудно найти жен или завести собственных детей. Видишь, какие нынче ставки?

— А, ну да.

— И вот здесь появляется антиутопический оборот. Представь себе мир, подобный «Рассказу служанки»[1090]. Женщины там выращиваются в приютах, рождаются и воспитываются на то, чтобы рожать детей, и их продают мужьям в качестве домашних рабынь. — Бретт нервно хихикает. — Довольно острый комментарий, не правда ли? Тему ты при желании могла бы даже расширить, сдобрив тонкой критикой западного мужского супрематизма. Впрочем, решать тебе. Как я сказал, у тебя будет большое пространство для обыгрывания этой концепции. Что ты об этом думаешь?

Я реагирую продолжительной паузой. А затем, поскольку один из нас должен что-то сказать, говорю:

— Бретт, это идиотизм. Никто в здравом уме за такое не возьмется.

(Ну и, понятно, ошибаюсь. Через две недели после нашего разговора я открою у себя в браузере Twitter и прочту там следующее: Simon & Schuster в партнерстве со Snowglobe искренне рады подписать контракт с известной писательницей Хайди Стил на публикацию «Последней женщины в Китае» — захватывающего романа, действие которого разворачивается в мире антиутопии, навеянном «политикой одного ребенка».)

— То есть я действительно думал, что это может сработать, — горячится Бретт. — Концепция-то классная. Это привлекло бы к тебе толпу феминисток. Образовался бы целый книжный клуб, совмещенный с рынком. А еще здесь большой потенциал для кино — я уверен, что телеканалы будут охотиться за следующей большой картиной, как только завершится «Рассказ служанки».

— Но тональность сюжета — я имею в виду, она объединяет так много разных… Они что, серьезно? «Политика одного ребенка» соответствует «Рассказу служанки»? А их не беспокоит, что мы таким образом оскорбляем, типа, весь Китай?

— Книга-то будет издана на Западе. Так что кого это на самом деле волнует?

Я так и вижу, как Адель Спаркс-Сато и Сяо Чэнь точат свои когти. Я не настолько в курсе китайской политики, но даже мне видны фугасы, просто светящиеся вокруг этой штуки. Если я напишу хоть что-то подобное, меня выпотрошат за ненависть к КНР, или к китайскому народу, или к мужчинам, или ко всем трем.

— Ни в коем случае, — говорю я. — Это не выстрелит. Неужели у них нет никаких других идей? Я ведь, в принципе, не против работы со Snowglobe как таковой, просто мне откровенно против души эта подача.