Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

Я вдруг вспомнил, как ругался с Головиным по поводу названия своей лодки. Он убеждал, что называют только военные корабли и приличные гражданские суда, а то, на чем я собрался штурмовать крайний Север — в имени не нуждается. А я не унимался и все набрасывал героические имена, но почему-то преимущественно конские: Буцефал, Боливар, Росинант.

- Говно, - задумчиво выпустив дым, сказал Артем.

- Почему это? — я даже обиделся за лодочку.

- Не утонет — весомо аргументировал Головин. И вся его команда грянула хохотом.

В результате нарекли судно Плотвой. Так и не смог я от лошадиных кличек уйти почему-то. Какой-то умелец даже нарисовал на правом борту забавную изогнувшуюся в прыжке рыбку.

- Ну вот, Плотва, мы и дома, - выдохнул я. Эта гребля порядком подзагребла, поэтому я даже к берегу не торопился — наслаждался возможностью просто спокойно посидеть, раз течение не сносило меня обратно. Волк завыл в третий раз. Не знаю, что меня тогда перемкнуло, но я поднял голову и взвыл в ответ, долго, с хриплым переливом. Когда замолчал — вокруг стояла абсолютная тишина. Через несколько секунд раздалось какое-то обиженное тявканье, как-будто местный санитар леса обматерил меня за то, что я испортил ему такую песню. Улыбнувшись, я направил Плотву к другому берегу озера, дальнему от того направления, откуда меня облаял серый. Тогда меня это почему-то успокоило.

Плотву разгрузил и вытянул целиком на берег, осмотрел днище и борта — все в порядке. А то цеплялось что-то пару раз, не то бревна-топляки, не то еще какое-нибудь лох-несское чудище. В этих местах, да после волчьего воя и того бивня в номере, я вполне готов был увидеть динозавров, снежных людей и прочих инопланетных гостей. Видимо, устал долго грести, вымотался, вот и лезла в голову всякая потусторонняя чушь.

Лодку привязал к удачно росшей прямо над берегом корявой разлапистой лиственнице, попутно подумав, что где-то я такое дерево уже видел. Да мало ли их таких тут вдоль протоки растет? Тут в озере за спиной плеснула хвостом явно крупная рыба. Я немного прошел вдоль берега и обнаружил узкую, метра два шириной, протоку, уходящую в сторону предгорья. Вода в ней бежала быстро, с шумом и завихрениями на поверхности, которые бывают, когда на дне полно камней. Дежа вю нарастало. Я отходил все дальше от берега, пока не вышел на подобие лесной поляны. На дальнем от меня краю высилась серо-зеленая скала, не просто отвесная, а даже с небольшим наклоном к озеру. По обе стороны от нее текло по ручейку шириной от силы в метр. Поляна была между ними, сливаясь, они образовывали ту самую протоку, что и привела меня сюда. Вокруг густо росли приземистые деревца. Кажется, молодые корявые елочки, но Самвел рассказывал мне, что таким невысоким лиственницам в здешних краях легко может быть по сто и двести зим — климат суровый, погода теплом не балует, как могут — так и растут. Медленно, то есть. Зато рубить-пилить их — мука страшная, потому что древесина плотная, как камень. Говорил, что некоторые старые деревья даже на воде не держатся — тонут. А полянка мне понравилась. Если поставить избушку под скалой — она защитит от ветра и снега. Я, конечно, совершенно не собирался дожидаться тут зимы, но думал, почему-то именно о ней. И о том, что жилье в здешних краях — не просто навес от дождя. А место, которое реально может спасти человеку жизнь. Поэтому ставить его тяп-ляп и где попало — неуважение к этим краям, к будущим гостям и к самому себе. Площадка тут ровная, хоть и не особо большая, после речных-то просторов. Ну так мне и не в футбол играть.

В три приема перетащил барахло с берега на полянку. Когда второй раз возвращался — заметил на высоте трех-четырех метров в трещине скалы какое-то дерево, вроде можжевельник. Судя по вполне приличному для этих невысоких кустиков размеру и толщине ствола — старому, а по густой темно-зеленой хвое — вполне крепкому и здоровому. Принеся последнюю партию груза, разогнул с хрустом спину, да так и замер, глядя на него. Потом достал кошку, обмотал крюки пластиковыми пакетами и носовым платком из кармана, чтобы не поранить ствол, раскачал и с третьего раза зацепился. Подошвы берцев по камню не скользили, если на мох не опираться. Поэтому после первого промаха, когда зеленый шматок размером с лист А4 поехал под ногой, а я едва не влетел носом в серую стену перед собой, старался выбирать незаросшие участки. Мох покрывал скалу не везде и не поднимался выше моего роста от земли, поэтому дальше пошло попроще. Ствол неспешно раскачивался в такт моему продвижению, но держался намертво. Рядом с расщелиной, откуда рос можжевельник, оказался небольшой уступчик, на который я встал и смог чуть передохнуть. Огляделся вокруг и чуть не забыл, зачем лез — такая красота открывалась вокруг. Озеро было похоже на огромную запятую, хвост которой был той самой речушкой, ко которой я в него и попал. Справа от меня уходил тот мыс-полуостров, куда я целился по карте. Слева волнами шел лес. Ну как лес — редколесье. Высоких «деловых» сосен-елок, к которым привык житель средней полосы, конечно, не было. И то там, то тут лежали здоровенные валуны, размерами от средней легковушки до вагона двухэтажного фирменного поезда. В зеркале озера отражалось ярко-синее вечернее небо и редкие полосы перистых облаков. Я повернулся обратно к скале. Тут, на высоте, обратного уклона вроде и не было. Пошарив вытянутыми руками по верхней кромке, решил, что смогу подняться еще выше. Прихватившись страховочным узлом на всякий случай, подтянулся и «выходом с силой» и затащил себя на карниз. Площадка метра полтора в самом широком месте огибала скалу, тянущуюся вверх к уже начинавшему темнеть с той стороны небу. Слева выступ сходил на нет, справа уходил поворотом за угол. Отвязавшись, я решил посмотреть, что там.

За поворотом карниз довольно круто забирал вверх, к вершинам. Я, замерев, смотрел на тайгу под ногами с высоты примерно третьего этажа. Тот самый «лес волнами» тянулся насколько хватало глаз. Волны, судя по тому, что я видел, объяснялись просто — там текли ручьи, речушки и речки, стремящиеся достичь Уяндины, а с ней и Индигирки. Левее вдали уходил вверх другой склон той же горы, на которой мухой притулился