Антисвинизм. Чёртов узел - Наум Баттонс

себя, но посрамит Соломон Гросби мудрость вашу перед немудростью нас животных, ставших людьми! Падут скоро преступления и грехи ваши на головы ваши и на головы детей ваших! Славен вовеки бог мой всемогущий Соло… – и на этой неоконченной фразе осёл Савл замолк навсегда, так как острая сабля шерифа пронзила его сердце.

Народ на площади, а на ней собрался почти весь город, стоял в оцепенении.

Шериф вытер о труп осла кровь с сабли и взмахом руки дал команду отряду полицейских очистить площадь. Труп осла сняли со столба, привязали к лошади полицейского и тот помчался прочь из города, чтобы там, в лесу, оставить тело Савла на съедение диким птицам и зверям.

Толпа молча стала расходиться. Уже не было ни призывов, ни веселья, ни обсуждений. Была какая-то прострация, охватившая каждого человека из этой толпы. Теперь это была уже не толпа, живущая одной эмоцией, порывом, ни о чём не думающая и делающая каждого своего участника бездумным и полностью подчинённым винтиком. Теперь это, казалось бы, монолитное и единое целое раскололось на тысячу осколков, тысячу различных личностей, которые расходились по домам, каждый со своим переживанием, мнением и впечатлением.

Так происходит раскол любого общества, любого государства. Казалось бы, монолитное и несокрушимое, объединённое одной идеей, религией или целью, это общество, ранее не терпевшее никакого инакомыслия, никакого изменения традиций, покорившее многочисленных врагов, вдруг рассыпается под воздействием на умы своих членов какого-нибудь впечатляющего бреда никому ранее неизвестного полоумного мученика.

С этого момента город Гринвилл стал уже не тем тихим провинциальным городком, каким он был раньше. Раньше в нём жили добрые и праведные прихожане, которые готовы были с «чистой совестью» распять любого, кто осмелился бы подвергнуть их устоявшиеся ценности сомнению. Эта «чистая совесть» осталась бы и сейчас с ними, если бы к столбу вниз головой был привязан, например, какой-нибудь беглый раб Евкл или даже начитавшийся умных книжек еретик-горожанин. Всё это было бы очень обыденно и справедливо. Вопли этой жертвы и призывы её к состраданию никого бы не тронули за душу.

Но в данный момент произошло необъяснимое чудо. Во-первых, это был не человек, а осёл. Во-вторых, он говорил и мыслил так же, как и каждый из собравшихся на площади горожан. И, в-третьих, он не просил о пощаде, а обличал, запугивал, проклинал, и, что самое неприятное, делал их чистую совесть не совсем таковой. Он создал чувство вины у всех этих людей. А вместе с этим чувством возникло и чувство страха.

Угрызения совести учат только одному – «грызть» других. В человеческой голове неизбежно, при этих угрызениях совести, срабатывает инстинкт самосохранения, который воплощается в вопрос: «кто виноват?».

Придя после экзекуции осла к себе домой, каждый добропорядочный гражданин Гринвилла, чувствовал себя «не в своей тарелке». Жалость к этому ослу, суеверный страх после его последней проповеди, на которой осёл превзошёл самого себя и своим поведением напоминал поведение на казни самых почитаемых человеческих мучеников, вносили хаос в смиренный и упорядоченный рассудок каждого горожанина. Чувство вины переполняло город.

Наутро к мэру поступило обращение, чтобы на месте казни осла воздвигнуть небольшую часовню имени осла-великомученика. Раздались требования найти труп осла и предать его захоронению как человека, с соблюдением всех обрядов и почестей, воздаваемых святым мученикам. Требовали покарать шерифа, за жестокость к невинному волшебному и божественному ослу.

Мэр, которого самого потрясли произошедшие события, незамедлительно вызвал к себе шерифа и между ними состоялся очень непростой разговор.

– Почему вы приняли такие важные решения самостоятельно, без консультации с действующей властью? – грозно начал мэр. – Кто дал вам право устраивать публичные казни без соответствующего на то распоряжения мэрии и, тем более, без постановления городского суда? Вы видите, к чему привели ваши самонадеянные и скоропалительные решения? Город расколот на различные секты, смута и крамола бередят головы достопочтенных и благонамеренных граждан! Вы будете отвечать за всё это!

– А что бы вы посоветовали мне делать, уважаемый господин мэр?.. И кого надо было выводить на суд человеческий? Осла?.. Над нами смеялась бы вся страна! Да, что там страна – хохотал бы весь мир! И вы, и я стали бы всеобщим посмешищем! Но мы-то с вами ладно!.. Мы – маленькие люди, несущие свою службу ради правды и справедливости. Но мы этим действием посягнули бы на устои государственной власти! Мы бы подорвали авторитет всей судебной системы! Наш городской суд стал бы посмешищем, так как явился бы первым в мире судом, который проводит судебный процесс… над ослом!

– Заметьте шериф, что суд этот был бы не над простым ослом, а над ослом разумным и говорящим! Этот осёл нёс очень опасную, подрывающую устои крамолу, какую говорит не каждый начитанный еретик! У еретика всё слишком сложно для благоверных граждан! А здесь проповедь от сердца! От простоты! И это более ранит сердце и разум обывателя, чем заумные речи учёного мудреца. А суд должен был бы установить – кто стоит за этим ослом. Так что я не вижу здесь причины для того, чтобы быть посмешищем этому суду, который разбирает столь необычное и поэтому важнейшее дело. Тем более, вы видели, какие волнения стали происходить после первой проповеди этого заколдованного осла!

Я слышал, что осёл всё время ссылался на имена Соломона Гросби и Стива Хопкинса. Город стал молиться этому Соломону. Если честно, то он мне никогда не нравился! Тёмная личность! Вы могли бы пойти изначально по этому пути, а не пытаться решить эту непростую проблему очень простым способом, выставив говорящего, всё ещё живого после пыток осла, на всеобщее обозрение.

– Если честно, господин мэр, я был уверен, что осёл сдох на допросе! Естественно, знай, что эта тварь жива, я бы не выставил её на площади!

– Вы очень много думаете, шериф! А это не входит в ваши обязанности! От ваших раздумий происходят вот такие последствия! Напоминаю, что в ваши обязанности входит поддержание правопорядка во вверенном вам городе, а не принятие решений, которые затрагивают политическую и, тем более, религиозную жизнь государства! После того как вы арестовали этого осла, вы должны были, в первую очередь, известить об этом меня, а потом уже, после консультаций, проводить свои дурацкие расследования и допросы. Если бы осёл сдох на этих допросах, то ваши действия имели бы успех, и вы были бы удостоены заслуженной награды за свои действия. И я заодно. Но этот осёл, почему-то оказался на центральной площади нашего города живым, и пошатнул уверенность благопристойных граждан в правильности существующих