Кьята - Виталий Сергеевич Останин

— А мне казалось, ты говорил, что оставил службу в этом своем тайном приказе…

— Тайной страже. Да, оставил. Я трактирщик, а тут просто вышло так — помогаю своему воспитаннику и, надеюсь, герцогству.

— Ох, неспокойный дух у тебя, — посетовал отец-настоятель. — Чем же тебе помочь…

Он закрутил головой по полкам на стенах, что-то ища взглядом.

— Ага. Вот оно. Подай мне вон те свитки. Да, эти.

Старик стряхнул паутину с пожелтевшего пергамента, осторожно развернул его на столе.

— Это последняя карта сети подземных ходов, которая у меня есть. Ее обновляли последний раз лет тридцать назад, еще при Максимусе, так что многое могло измениться. Уже тогда фиксировались множественные случаи обвалов и затоплений. Вот, смотри, они отмечены красными и синими чернилами. Ремонта все это просит, но у меня ощущение, что наши власти предержащие этим совершенно не озабочены. А ведь это памятник архитектуры, если вдуматься! Хотя, чего удивляться. Герцог Максимум, да упокоит его мятежный дух Единый, тогда был озабочен войной со Скафилом62 и свободных денег для всяких глупостей, вроде ремонта подземелий, не имел.

Взор отца Гаспарэ слегка затуманился, обращаясь к прошлому.

— Ты знал, что первым создавать подземные ходы под городом начал герцог Атонио еще в 457 году? Планировал он их как помещения для хранения припасов на случай осады и путей отхода, разумеется. Начинались они как раз под замком Инверино, но уже сын Атонио, герцог Торнальто Строитель, превратил замковые катакомбы в городские. Правда, при нем и была допущена та фатальная ошибка в проектировании, которая сегодня и приводит к затоплению. Под Инверино, кстати, катакомбы во вполне приличном состоянии, даже, насколько мне известно, отгорожены кладкой и решетками от остальной сети.

— Демоны четвертой преисподней! — выдохнул Мерино, глядя на карту городских катакомб. На листе пергамента без всякой логики роились ходы и тоннели, многие из которых были закрашены синей и красной краской. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: в этой мешанине ходов и лазов он ни за что не найдет людей Серого.

— Что? — встрепенулся отец Гаспарэ, который, как всегда, увлекся повествованием.

— Я говорю, что тут невозможно кого-то найти, — пояснил Мерино. — Они могут выйти в любом из этих мест к морю и там лодкой добраться до стоящего на рейде корабля.

— Они — это, я полагаю, те, которые скрылись от тебя в катакомбах?

— Да. Люди Серого с бумагами герцогского корабела. Им нужно покинуть город. По земле у них не выйдет, остается только море.

— Ну тогда они выйдут здесь. — Палец старика ткнул в мешанину разноцветных линий. — Это последний пригодный к использованию выход рядом с морем. Во времена Эдерико Скупого, обложившего морскую торговлю тяжелым налогом, этой пристанью пользовались контрабандисты. Корабль, конечно, подойти к берегу не сможет, но лодка вполне способна причалить. Был случай, когда через этот ход бежал бастард Арктуро Фрейвелинга, Тито, который потом основал дом Фрейланг и принял имя Саверио. Сейчас Фрейланги не любят об этом вспоминать, но факт остается фактом — их дом возник от незаконнорожденного, а вовсе не от третьего сына Арктуро. Да, отец его признал, но позже, когда Тито уже сумел доказать, что благородная кровь древнего рода в нем проявилась в полной мере.

И проснувшийся в отце Гаспарэ лектор продолжил сыпать историческими фактами, перемежая их с историями о контрабандистах, правителях Фрейвелинга, стражниках и судьях. Мерино слушал его вполуха, пытаясь соотнести линии на карте с планом города у себя в голове. Наконец он понял, на что указал палец библиотекаря. Это был лет сто назад заброшенный пакгауз в старых доках, он его помнил. Каменная коробка, уже очень давно лишившаяся крыши, окон и дверей. Старый док стоял на значительном удалении от нового и приходил в негодность по причине полной ненужности. В останках зданий никто не селился, даже беднота, — слишком холодно и сыро, да и стены порой обваливались.

Значит там выход из катакомб…

Место голое, любого человека, как и причаливающую лодку, будет видно издали. Значит Серый будет уходить ночью. Скорее всего, даже этой. А чего ему ждать? Каждый день промедления увеличивает его шансы быть схваченным.

Какое место нехорошее! Если просто уведомить стражу или Бенито, пыльники затаятся и просто не выйдут наверх — стража тихо действовать не умеет по определению. Да тут вообще большой отряд обречен на неудачу! Значит, стоит взять пару знакомых головорезов и вместе с Бельком самим попробовать взять беглецов на выходе. Это риск, численность беглецов ему неизвестна, да что делать? Он уже влез в это настолько глубоко, что бросать на середине просто стыдно.

— А ты вот ругаешься «демонами четвертой преисподней», а между тем это место пребывания овеществленного греха под названием «зависть». — продолжал меж тем лекцию отец Гаспарэ, незаметно перескочив с истории Великого герцогства на богословие. — Тогда как, применительно к ситуации, стоило бы поминать тех же демонов, но обитающих в шестой преисподней, чье имя «гнев» и «раздражение»!

— Отец Гаспарэ! — прервал его Мерино, который вдруг понял, что времени у него в обрез. — Вы мне так помогли, что я даже не знаю, как вас благодарить! Я обязательно заскочу позже…

— Не трудись, мой мальчик! — улыбаясь, покачал головой старик. Он совершенно не обиделся на то, что Мерино его перебил. — Ты, вероятно, сейчас вскочишь на ноги свои и отправишься ловить тех беглецов, что таятся в катакомбах? Дело молодое, я понимаю! Беги. Только пообещай мне кое-что…

— Что угодно! — Мерино и правда, подобно охотничьему псу, ставшему на след, испытывал возбуждение и азарт.

— Выучи догматы веры, неуч! Не позорь старого учителя! — И старик каркающее рассмеялся.

Мерино поддержал шутку смехом, после чего попросил:

— Тогда встречная просьба. Меня отсюда надо вывести, я сам не найду выход.

Оказавшись на улице Мерино с удивлением отметил, что солнце перевалило за полдень и до наступления сумерек осталось всего несколько часов. За которые надо успеть уведомить кансильера коронного сыска, собрать отряд и добраться до старых доков. Быстро составил в голове маршрут движения, который бы позволил все это успеть сделать.

— Мою бы инициативность, да в нужном направлении применить, — пробурчал он себе под нос. — Глядишь и не пришлось бы краснеть перед Карлой.

Улыбнувшись, вспомнив утренний монолог синьоры Тотти, он заспешил к замку Инверино.

Retrospectare

28 июня 777 год

Мерино Лик, покупатель

Сольфик Хун, Империя Рэй.

«Я окончательно превратился в сельского жителя! — подумал Мерино, ведя на поводу нагруженную седельными сумками лошадь. — Большое количество людей меня пугает».

Словно чувствуя потребность своего лидера побыть одному, товарищи Мерино держались в отдалении. Да и обильная людская река, неудержимо струящаяся по узким улицам города, стремилась огибать этого угрюмца. Идет человек медленно, голову опустил, — выходит, не все хорошо у человека. А еще у человека палаш в седельном чехле и короткий меч в ножнах у пояса. С таким связываться — себе дороже!

Сегодня утром их небольшой отряд, заплатив воротный сбор, проехал Зимние ворота в наружной крепостной стене столицы герцогства. Бельк, Горота, баронет да Гора и он сам. Отец Бенедикта вызвал его вместе с воспитателями: пришло, дескать, время паренька к делу приставлять. И приставил. Прошло всего несколько часов, а Бенедикт да Гора уже — помощник начальника городской стражи города, а Мерино с друзьями — свободные люди безо всяких обязательств и с изрядным богатством за пазухой в виде векселей «Кредитного банка Фрейвелинга». Верная служба оплачена сторицей, отчего же на душе так паршиво?

«Просто часть жизни закончена, — сам себе ответил Мерино. — А что делать в следующей части, я еще не решил. Потому что не понял, чего хочу».

Встреча с бароном Сантьягой да