Несгибаемый. Во власти системы - Вячеслав Белогорский

Словно наковальня свалилась на меня. Руки дрожали от напряжения, не выдерживая всей мощи, с которой зверь пытался вдавить меня в пол. Ещё доля секунды – и мои кости просто сломаются под его напором. Собрав все свои силы, я вывернул меч так, чтобы атака зверя ушла по касательной, и тут же кувырком откатился в сторону.

Раздался громкий хлопок от удара по деревянному полу. Зверь поднял лапу, недоумённо рассматривая место, где совсем недавно был я, и, не обнаружив соперника, начал оглядываться по сторонам. Я же, стараясь не попасть под прямой обзор, начал обходить его со спины, о чём тут же пожалел, еле увернувшись от мощного удара хвоста-булавы.

Гряда острых шипов, растянувшаяся по всей спине, не давала возможности нанести хоть какой-то значительный урон. Оставалось только одно – уворачиваться от атак, стараясь не попадать под массивные удары. Словно волчок, я крутился вокруг него, надрывая сухожилья и уклоняясь от его острых когтей. Моя жизнь зависела от каждого движения, и всего одна ошибка могла стоить очень дорого.

Я понимал, что этот зверь не просто животное, а настоящий хищник, готовый убить любого, кто встанет у него на пути. Но, несмотря на все его устрашающие черты, не мог не восхититься его мощью. Он был идеальным оружием, созданным для охоты.

В какой-то момент, несмотря на все мои старания двигаться быстрее, зверь всё же меня подловил и сбил с ног, оставив на моём плече глубокие раны от когтей. Я же не остался в долгу, внезапно оказавшись возле одной из четырёх лап, и вонзил в неё меч, пригвоздив к полу.

Вой полный боли, снова заложил уши, но его прервал громкий властный рык гримби, вторя зверю в унисон. Зверь замолчал, удивлённо уставясь на Малого. И тут мой зверёныш, несмотря на то, что вдвое уступал в росте огромному зверю, внезапно взвился в воздух, вгрызаясь в массивную шею.

Зверь замотал головой, стараясь стряхнуть Малого, но пригвождённая мечом лапа, сковывала его движения. Это был бой на выживание, за право на жизнь в этом жестоком мире, где сила и воля - единственные законы.

Зверь отчаянно выл. Гримби утробно рычал, вцепившись мёртвой хваткой до тех пор, пока его противник не рухнул на пол, подавленно закрывая глаза. Ещё с минуту мой Малой не отпускал поверженного зверя.

Медленно, стараясь не делать резких движений, я подошёл к гримби и ласково потрепал его по холке:

— Всё друг, ты победил! – прошептал я Малому, заметив глубокие раны на его животе от когтистых шипов.

Гримби, издав победный рык, отпустил зверя, брезгливо выплюнув клок шерсти из пасти. В ответ поверженный зверь жалобно заскулил, снова начав превращаться в человека.

— Где он? – раздался обеспокоенный женский голос за моей спиной.

Я обернулся. В дверях вместе с помощником трактирщика стояла босоногая девушка. Тонкая, почти неосязаемая, она, словно ласковый ветер, ворвалась в душный трактир, наполнив огромный зал ароматом полевых цветов.

Увидев укрощённого зверя, она без опаски ринулась к нему, приподнимая его обезображенную мутацией голову и кладя её себе на колени.

— Грэм, ты как? – спросила она принимающего людской вид парня.

— Кажется, я снова убил человека, – ответил он склонившейся над ним девушке.

Следом за ней в помещение влетели трактирщик и Ино. Увидев разгром, который остался после боя, хозяин помещения схватился за голову.

— Люсия, – обратился он к девушке, – больше я не разрешу Грэхему здесь ужинать. Ты уж прости! При всём моём уважении, я больше не намерен менять мебель раз в неделю.

Девушка, которую назвали Люсия, внимательно выслушала трактирщика, согласно кивая головой. Пытаясь поднять на ноги незадачливого парня, девушка застонала, а лежащий был до такой степени вымотан, что не мог даже пошевелиться.

Странно, ведь его раны не столь серьёзны, чтобы вывести из строя. Тут что-то другое. Может, превращение отнимает много энергии? Нужно это выяснить. Да и вообще. Этот громила меня заинтересовал.

Однако сейчас меня больше волновали раны гримби. Малой сидел возле меня старательно слизывая капельки крови с мягкой шубки.

— Ино, – подозвал я парня, растерянно оглядывающегося по сторонам, – можешь помочь?

Тот тут же подбежал к Малому, внимательно разглядывая повреждения. Гримби сначала недовольно рыкнул, но, заметив мой строгий взгляд, послушно улегся на спину, дав возможность Ино получше рассмотреть себя. Оказалось, не всё уж и плохо. Парень всего на пару минут задержал свои руки над ранами Малого и удовлетворенно встал.

Я благодарно погладил зверёныша:

— Снова ты меня спасаешь! – сказал я ему на ухо.

«Малой всегда будет рядом», – отозвался зверь в моей голове, лизнув меня в щеку шершавым языком.

— Есть ещё раненые? – спросил Ино.

Я сразу же показал на тихо стонущего зачинщика драки, который валялся в углу таверны. С ним Ино возился гораздо дольше. Когда всё было закончено, он тяжело поднялся на ноги и усталой походкой направился ко мне.

— Ты молодец, – похлопав парня по плечу, произнес я, – Гертруда где?

— Проводил до общежития, обещав вернуться сразу, как только всё закончится, – проинформировал меня парень, шатаясь от усталости.

— Хорошо, ты тоже иди домой. Сам дойдешь? – Ино удовлетворительно кивнул головой.

Отправив вместе с Ино гримби, я попытался привести громилу в чувства. Просить парня подлечить перевёртыша у меня не повернулся язык. Он и сам после лечения выглядел не лучше.

Когда же мои усилия ни к чему не привели, я помог девушке поднять громилу на ноги. Подхватив его с другой стороны, я заметил, что этот зверь-перевёртыш за пару часов сильно похудел. Хотя его вес всё равно оставался достаточно большим, чтобы заставить меня напрячься.

— Куда его? – спросил я девушку.

Она кивнула в сторону выхода.

На улице небо уже окрасилось в светлые тона. Лучи солнца проникали сквозь облака, придавая им золотистый отблеск, воздух наполнялся теплом и ароматом цветущих трав. В это время года, ночи были слишком короткими.

Проводив их практически до самой окраины города, я помог девушке затащить громилу в разваленную лачугу и уложить на странное подобие кровати.

— Он здесь живёт? – удивлённо спросил я девушку, оглядываясь по сторонам.

Заброшенная лачуга сквозила дырами. Сквозь прогнившую крышу пробивался утренний рассвет. Видавшая виды домашняя утварь, расставленная по полкам, была