Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

выход, на ходу взяв у него артефакт – просто посмотреть. Сияющее голубое колечко. Что делает, непонятно. С другой стороны, если видишь кольцо, ну что с ним можно сделать? Любопытство было слишком сильно. Когда мы с Антоном нашли артефакт-очки, я тут же их надела, поняла, что в них видишь всех вокруг голыми, и мгновенно сняла. Видимо, разбив те очки в кулаке, я бы видела всех голыми вечно… Вот и с кольцом то же: если оно делает что-то настолько же глупое, сразу сниму. Я уже собиралась его надеть, но Антон подошел к окну, глянул в него – и застонал.

– Да ладно, так быстро?! Они уже тут. Бежим!

Мы выскочили из зала и бросились обратно по роскошной галерее. И тут оказалось, что в здании мы все-таки не одни, даже в этот летний выходной. Нам навстречу бежала сердитая девушка в тонкой вязаной кофте.

– Вы кто? Я услышала, что в зале Фарнезе что-то… – начала она.

На первом этаже распахнулись двери, и в здание, судя по топоту, ворвались то ли трое, то ли четверо. Девушка удивленно заморгала. Потом стучащие по лестнице шаги и артефакт у меня в руках сошлись у нее в голове в одну картину – и она удивленно охнула.

– Я вас помню… Это же вы! – воскликнула она, глядя на Антона. – Идемте!

И она побежала по галерее, прочь от шагов Клана, которые звучали уже совсем близко. Мы промчались вдоль роскошного мраморного панно, украшавшего один из углов галереи, – и я невольно остановилась.

– Пергамский алтарь… Величайший памятник эллинизма. Виктория Сергеевна говорила, что…

– Не сейчас! – рявкнул Антон, схватил меня за руку и потащил за собой.

Мы нырнули на маленькую лестницу, промчались по ней вниз. Тут интерьеры из роскошных вдруг стали тесными и жалкими: белые стены, ни одного украшения. Девушка втолкнула нас в узкую дверь. Мы оказались в чуланчике без окон, заваленном холстами, мешками песка и прочими материалами для творчества. Все это я успела увидеть, пока дверь была распахнута, а потом девушка тихо прикрыла ее за нами, и комнатка потонула во тьме, которую подсвечивал только артефакт в моих руках.

– Свет не будут включать, чтоб не увидели, – прошептала девушка, прижавшись ухом к двери. – Топают, как слоны. Жутко боюсь дверей, а Клана тем более. Тут всегда прячутся, чтобы целоваться, эту дверку никто не замечает. Давайте сядем, чтоб ничего не уронить.

Мы опустились на свободный участок пола. Девушка смотрела на Антона как на звезду. Тот опасливо глянул на нее.

– Вы меня помните? Тогда, в Таврическом саду, когда вы дверь закрыли! Я была со своим бульдогом, Графом. А вас зовут Антон!

– Да… – сказал он, и стало ясно: он узнал ее, но воспоминания теплых чувств не вызывают.

А я вертела в руках прохладное колечко и думала об одном: я отвечала в колледже на вопросы про эллинизм как раз в тот день, когда попала сюда впервые. Буквально за час до того, как увидела среди гаражей свою первую волшебную дверь.

«Где в России можно увидеть копию величайшего из памятников эллинизма, Пергамский алтарь?» – спросила Виктория Сергеевна.

Я не знала, а наша отличница Олеся ответила: «В Санкт-Петербурге, в Академии Штиглица». А еще Виктория Сергеевна – она знала моего отца – тогда прибавила: «Твой папа, кстати, когда-то делал прекрасные наброски Пергамского алтаря». Я тихонько выдохнула, остро чувствуя голым предплечьем руку Антона. Чтобы не думать о том, как подозрительно тесен мир – или даже целых два, – я решила все-таки узнать, что делает кольцо. Вдруг оно поможет нам отсюда скрыться?

Антон, конечно, начнет нудеть, что Страже запрещено пользоваться артефактами, но от этого правила, похоже, мало что осталось. И я надела кольцо. В первую секунду ничего не произошло, а потом я почувствовала: кончики пальцев стали очень чувствительными. Я коснулась стены, ощущая каждую крупинку краски на ней. Потрогала свою щеку. Отдернула ладонь. Ого! Приятно, хоть и странно, конечно…

– Ну что началось, – заворчал Антон. – Нельзя просто брать и…

Я не выдержала любопытства и для эксперимента коснулась его руки. О… го.

– Можно посмотреть? – прошептала девушка, вытягивая шею. – Я артефакты никогда близко не видела! Красиво…

У нее было такое искренне заинтересованное лицо, что я торопливо отодвинулась от Антона, сняла кольцо и протянула ей. Девушка поколебалась, но надела. Кольцо подсвечивало полутьму и ее склоненное лицо. Какая идеальная кожа, мне бы такую… Она погладила ближайший мешок с песком, хихикнула и притихла.

За дверью раздались шаги и голоса. Они приблизились, миновали нас и скрылись прежде, чем я успела запаниковать. При мысли, что эта четверка откроет дверь и найдет нас, меня накрыло паникой, и я постаралась дышать глубже. Можно круто открывать двери, но чем это поможет, если клановцы выволокут нас отсюда и побьют?

– Ты чего трясешься? – еле слышно спросил Антон и коснулся ладонью моей спины. Я постаралась замереть, чтобы не раздражать его. – Уж разберусь я с ними как-нибудь. Если что, вы вдвоем бегите, я догоню.

– Я в нем все так остро чувствую! – Девушка показала Антону руку с кольцом. Ее искренний энтузиазм и умилял, и бесил. – Мне кажется, это не только в работе полезно.

К моему эгоистичному удовольствию, Антон глянул на нее не как человек, который готов флиртовать и болтать о чувствительности рук, а как унылый нахохлившийся сыч, который осуждает все на свете.

– Можно я на этот артефакт тоже в очередь встану? – продолжила девушка, разглядывая свою руку, как чудо. – Ну, если эта система еще работает. Я учусь на керамиста, вы не представляете, как это пригодится!

И тут я подумала: а что нам теперь, собственно, с этими артефактами делать? Сдавать их больше некуда, пусть хоть кому-то пригодятся. Девушка меня раздражала, но, чтобы показать, что это не так, я сказала:

– Да пусть возьмет прямо сейчас! Считай, мы без исследования артефакта нашли ему хозяйку. Кому нужны чувствительные пальцы, как не керамисту? Ну или будем по всему городу искать скрипача.

– Не положено! – шепотом возмутился Антон. Я продолжала смотреть на него, и он со стоном выдохнул. – Ладно, пусть берет. Реально, не знаю, куда их теперь сдавать.

Девица так радостно взвизгнула, что Антон зашикал и прижал ладонь к ее губам. А она замерла и не возражает, вы посмотрите! Я аж раздулась от возмущения. Вообще-то от его рук все еще воняет бензином, вряд ли это так уж приятно.

– Если вы нас собрались выдать своими воплями, лучше разбейте артефакт, – прошипела я сквозь подступающее возмущение. – Тогда его свойство останется с вами, и