Демон Жадности. Книга 4 - Юрий Розин

Ярана покачала головой, ее лицо выражало полное понимание и готовность к выполнению. Бардо молча кивнул, его практичный ум уже, наверное, составлял список необходимых закупок и маршрутов. Хамрон вытянулся в подобии пиратской стойки.

— Так точно, капитан! Будет исполнено!

— Тогда разойдись. И удачи. — я повернулся и, слетев с палубы на пирс, не оглядываясь, зашагал прочь, быстро растворяясь в толпе пиратов, грузчиков и торговцев.

Оставшись один, я почувствовал, как привычное напряжение спадает, сменяясь холодной концентрацией. Неделя. У меня была неделя, чтобы начать свою собственную игру.

Дверь в «Логово» была все той же — массивной, из потертого темного дерева, с железными накладками в виде спрута, обвивающего корабль. Я толкнул ее плечом, и на меня обрушился знакомый гвалт.

Громкие голоса, хриплый смех, звон кружек, запах дешевого виски, пота и жареного мяса. Воздух был густым и дымным от трубок и артефактных кальянов.

На секунду я замер на пороге, и меня накрыло волной воспоминаний. Вот тот самый угловой стол, где мы с Леонгардом однажды выпили бочку эля на спор. А там, у дальней стены, Ивака как-то обыграла трех картежников сразу, а потом мы едва унесли ноги от их разъяренных дружков. Казалось, вот-вот обернешься и увидишь знакомые лица своей старой команды…

Я встряхнулся, отгоняя призраков. Ностальгия была смертельно опасной роскошью. Я прошел вглубь зала, к длинному бару из темного, отполированного временем и локтями дерева. И тут мой взгляд упал на одинокую фигуру в дальнем конце стойки.

Барлот Акаруга. Ящер. Он сидел, сгорбившись над почти пустым бокалом, его худощавая, но жилистая фигура была узнаваема мгновенно. Год с лишним не виделись, и он, как я сразу заметил своим внутренним взором, поднялся на Пролог Хроники.

Я без приглашения подошел и грузно опустился на соседний барный стул.

— Место свободно? — хрипло бросил я, кивая на его бокал. — Или ждешь кого?

Ящер медленно повернул ко мне свое узкое, с хищными скулами лицо. Его глаза, холодные и раскосые, оценивающе скользнули по мне.

— Жду только следующую порцию, — ответил он нейтрально. — Садись, если не боишься наскучить.

— Со мной скучно не бывает, если сам знаешь, как веселиться, — я усмехнулся, поймав взгляд бармена и показав два пальца. — Двойной виски. И ему тоже. — Я повернулся к Ящеру. — Людоед.

— Ящер, — отозвался он, слегка кивнув. — Слышал про тебя. Дикое Братство, да? Не думал, что кто-то уцелел после того погрома.

— Живуч оказался, — я мрачно усмехнулся, когда бармен поставил перед нами два запотевших стакана. — Как чертов таракан. Но база все равно нужна, потому и решил осесть у вас в Перекрестке. Ты, вижу, грамотный мужик. Не расскажешь, что у вас тут как? А то я, как прибыл, уже успел посраться с тремя обмудками из совета, и, кажется, тут совсем не так спокойно, как я слышал.

— Да что особо рассказывать… — хмыкнул Ящер. — В принципе все похоже на то, что ты, наверное, слышал. Перекресток остается Перекрестком. Но изменения присутствуют, и не в лучшую сторону.

— Серьезно? Что такое?

Он фыркнул, осушая половину своего стакана.

— Гайки закручивать начали, вот что. И очень круто, как по мне. Раньше как было? Захватил корабль — дели добычу как хочешь. Пленных хоть выкупай, хоть в рабство продавай через «Терпимость», хоть убивай. Понятное дело, что прикончить всех — самый верный вариант в любом случае. Но теперь… — он поморщился, будто от неприятного вкуса. — Теперь, брат, мокруха стала правилом. Капитана с захваченного судна — под нож. Без вариантов. Организовали «Внутренний Круг» — для избранных капитанов, кто проверки прошел и правилам следует, им — лафа, остальным — пресс.

У меня все внутри сжалось от негодования. Похоже, мое убийство было лишь первым шагом для совета.

— И зачем это им? Раньше же нормально жили.

— Чтобы солидности добавить, чтоб их! — Ящер с силой поставил стакан на стойку. — Говорят, что так надежнее. Свидетелей нет. Но я-то думаю, это чтобы мелких сошки отсеять. Кто не готов кровь лить по приказу — тому тут не место. А «Терпимость»… туда вообще ход закрыли. Невыгодно, видишь ли, совету. Лучше уж всю добычу золотом делить.

— Налоги наверняка тоже подняли, — я закатил глаза, жестом показывая бармену повторить.

— Ага. Треть забирают у тех, кто не в «Круге», — подтвердил Барлот с презрительной усмешкой. — А чтобы в «Круг» попасть, надо на верность совету присягнуть. На артефакте, представляешь? Как какие-то лакеи. Я-то прошел по блату, дядя в совете сидит. А так… да, тяжело теперь вольным пташкам.

— Звучит так, будто они хотят из пиратов регулярную армию сделать, — проворчал я, качая головой. — А где же тогда свобода? Пиратство же за нее всегда стояло.

— Свобода? — Ящер горько рассмеялся. — Свобода кончается там, где начинается политика. И совет в эту политику, похоже, слишком заигрался. Мне, честно говоря, правило про убийство капитанов даже нравится. Меньше мороки. Но вот сам факт, что мне кто-то указывает, как вести мое дело… это бесит.

Он опрокинул в рот только что поставленный перед ним стакан и тут же заказал еще один.

— Раньше был хоть какой-то спортивный интерес. Был тут один… идиот. Считал, что оставлять команды захваченных кораблей живыми — это правильный путь. Глупость, естественно, но с ним было здорово по этому поводу спорить и мне нравилось, что он не боится убеждать в своей позиции других. А теперь… таких уже не будет. Либо делай, как говорит совет, либо вали из Перекрестка. Такие дела. Думаю, если станет совсем туго, свалю отсюда, и не важно, что дядя меня в случае чего прикроет.

Я слушал, внимательно запоминая каждое слово. Это было даже больше, чем я надеялся узнать. Новые правила, внутренний круг, присяга… Это серьезно меняло расклады.

— Да уж, — вздохнул я, допивая свой виски. — Похоже, я прилетел не в то место, в какое думал. Но я в любом случае мечу в совет, да и убивать не против. Так что как-нибудь привыкну.

— Привыкай, — безразлично бросил Ящер. — Или проваливай. Третьего не дано.

Я заплатил и встал, но задержался у стойки, делая вид, что размышляю над словами Ящера. Информация о новых порядках была ценной, но мне нужно было знать еще кое-что. Судьбы тех, кого я когда-то знал.

—