Потеряшка - Валерий Кобозев

на постоянное поселение — они свою станицу разбили в тридцати километрах ниже по течению реки, у них была рация, и в случае необходимости они были готовы прийти на помощь по первому требованию.

Одним из таких комендантов-помещиков стал Николай Небывайлов, в прошлом — прапорщик ВДВ. Был уволен в запас по выслуге лет в возрасте сорока пяти лет. Сидеть без дела крепкому здоровому мужику было зазорно, да и на жизнь нужно было как-то зарабатывать, пенсия-то выплачивалась только по достижения им пенсионного возраста. Специальности какой-то определённой у Николая не было, приходилось подрабатывать — то водителем, то экспедитором. Семью завести не получилось: так, встречался с разными женщинами, чтобы «подружиться телами», для здоровья, но до серьёзных отношений дело не доходило. Вот и завербовался на Глорию колонистом, водителем грузовика в агрокомплекс.

Когда их звездолет попал на Землю 1640 года, вначале Николая охватил паника. Но потом, хорошо поразмыслив, решил, что это даже лучше, тут хоть люди живут, не только обезьяны человекообразные, как на Глории. Оценив трезво свои данные, понял, что теперь с титулом истинного дворянина у него гораздо больше перспектив, чем было бы на Глории в 27 веке.

Николай скучал по службе, где о завтрашнем дне думать не надо — на то есть начальство, а солдатское дело простое — выполнять приказы. Поэтому, когда министерство обороны предложило ему службу в дальнем гарнизоне, да ещё с хорошим окладом, он долго не раздумывал, сразу согласился. При этом ему предстояло, как помещику, руководить огромным хозяйством, крупным поместьем, точнее сказать создать его, технику и ресурсы для этого предоставляло королевство, все остальное было за ним. Поэтому на предложение отправиться командовать селением аборигенов в центральной части ЮАР, где возле реки были разработаны поля под пшеницу, согласился с радостью. Это же не какой-то там надсмотрщик, а настоящий помещик! Уж что-что, а командовать Небывайлов умел и любил. Николай с радостью взялся за эту работу. Ему полагалось десять процентов от доходов хозяйства помимо оклада в триста рублей, но для него было главным его востребованность для государства, ну и хорошая зарплата конечно.

Удивился он, конечно, этим нововведениям, дворянским титулам, но ему самому присвоили наследуемый титул истинного дворянина, а это полностью меняло его взгляды на жизнь. Теперь он принадлежал к верхушке знати, таким титулом обладало только три с половиной тысячи колонистов с Геры. Остальным гражданам Глории простой дворянский титул надо было заслужить не просто упорным трудом, а реальными достижениями на государственной службе. Николаю не задумываясь присягнул на верность королю Глебу Михайловичу и был удостоен титула лендлорда-помещика. Королевский указ об этом ему выдали перед отправкой на место службы.

В помощь ему дали переводчика из местных, смышлёного парня лет двадцати пяти. На самолёте группу доставили вместе со скарбом в селение Агусу — так его называли аборигены. Семеро сопровождающих солдат из казаков помогли выгрузить груз из самолета, первым делом установили палатки для коменданта и переводчика, затем общую — для себя, установили полудизель-генератор и солнечную электростанцию, настроили мощную коротковолновую рацию для связи с базой. Своё место заняли обширная морозильная камера и холодильник, питающиеся от солнечной электростанции и аккумуляторов.

Под присмотром командира бойцы перенесли в свою палатку оружейный сейф с кодовым замком. Запасливый Небывайлов радовался — оружия дали на целое отделение: пулемет КПК калибром 11 мм, восемь игольников, два десятка карабинов, три десятка револьверов, две снайперские винтовки, десять цинков патронов, ящик гранат. «Будет чем рыбу глушить», — ухмыльнулся Николай. — Ну и три миномета — два легких и один стандартный, всякое может быть, каждый с четырьмя десятками осколочных мин. На поясе у каждого бойца висел в кобуре револьвер — для самозащиты. Патроны игольников были уникальными, с Геры, их расход был лимитирован, а вот для револьверов и карабинов их производили в Кейптауне, их можно было использовать для тренировок личного состава.

В распоряжении коменданта оказались два дрона. Один — для военных целей, чтобы вести разведку и наносить удары с воздуха сбрасываемыми гранатами, второй — для управления населением, он был оснащён громкоговорителем и мощным усилителем, они были привезены из 27 века, ему рекомендовали применять их только в крайнем случае — если на селение нападут, а до этого держать в резерве.

Для решения хозяйственных задач команде Небывайлов выделили два трактора ТПД-10 с набором навесного оборудования и прицепом, и с запасом горючего, десять бочек нефти. Ну еще их полудизель-генератор был тоже, по сути, трактором, достаточно было отцепить от него генератор и можно было направлять его на другие задачи, такие как перевозка урожая или молотьба пшеницы.

Когда бойцы закончили разгрузку и оборудование лагеря, Небывайлов собрал их возле себя.

— Пистолеты — это, конечно, хорошо, но мне кажется, местные жители кнут лучше понимать будут. Нужно сделать плётки и хлысты — это кается бы стеком называется. Врезал аборигену по заднице — и никакого переводчика не надо, сразу всё понятно. Так что за работу, бойцы! Ищите подходящее дерево, Нгози вам в помощь, — он толкнул вперёд переводчика.

Солдаты направились вместе с переводчиком в расположенный неподалёку от селения лесок. Когда они вернулись, застали Небывайлова в окружении местных жителей. Те что-то громко кричали и активно размахивали руками.

Комендант отмахивался от аборигенов, словно от надоедливых мух.

— Да не понимаю я вас! Нихт ферштейн, разумеете? Тьфу ты, басурмане нерусские…

Увидев переводчика, он радостно крикнул:

— Нгози, наконец-то, мигом ко мне!

Парень тут же оказался рядом.

— Что они хотят? Переведи! — скомандовал Николай.

— Они хотят есть. Вождь белых, который был раньше, обещал им дать много еды, — сообщил Нгози.

— А чем они обычно питаются? — спросил Небывайлов, оглядывая толпу аборигенов с высоты своего двухметрового роста. Вокруг было молодых девушек и женщин, из одежды на них — только набедренные повязки, да ожерелья на шеях. В штанах у коменданта зашевелилось, он сглотнул слюну.

— Лепёшки из пшеницы, овощи, мясные блюда, — ответил Нгози.

— И что, у них нет этой еды? — удивился Николай. — Всё закончилось?

— Предыдущий белый вождь обещал им белый хлеб, — сказал Нгози, выслушав местных, — он вкуснее, чем их лепёшки.

— Ладно, переведи, что мы будем питаться вместе с ними, — махнул рукой Николай. — Мука у нас есть, будем печь лепёшки на всех. А мясо какое-нибудь здесь водится?

Нгози перевёл его вопрос, выслушал местных жителей.

— Обычно забивают овцу или козу на всю деревню, больше не могут. Варят её