Проект "Сколково. Хронотуризм". Книга 2 - Татьяна Михайлова

«Наверное, это все офицеры разведали заранее. Сделали то, чем как раз и должен был заниматься офицер генерального штаба. Искать, помнить, осуществлять общее руководство, — думал он, стараясь не соскользнуть с обледенелых ступенек и следя, чтоб сапог штабс-капитана не опустился ему на руку. — А самого водят, как на веревочке, и оберегают, чтоб не поскользнулся».

Они выбрались на крышу, с которой были отлично видны большая часть вокзала и почти все подъездные пути. Паровоз, вереницы вагонов. Дрезина, которую налаживал перед отправкой техник в шинели русского железнодорожника. Та самая.

— Сомнений нет, поезд пойдет отсюда, — глубокомысленно заметил Андрей.

— Это стало ясно, когда они нас чуть пулеметом не посекли, — ответил штабс-капитан. — Чехам в России и так не сладко, без особой причины с нами ссориться они б не стали.

Андрей пристыженно замолчал.

Здесь, на просторе, стиснутый внизу стенками ветер отрывался по полной. Он визжал на высокой ноте, опускался в басовые низы, выводил трели и рулады и кидался, кидался снегом. Потирая замерзшие руки, Андрей присел рядом со штабс-капитаном, выставив над невысоким ограждением только верхнюю часть лица. Прикрыл глаза ладонью от снежных зарядов. Разглядел паучье переплетение блестящих нитей «железки» с множеством стрелок и неясное копошение. То ли офицерские силуэты, то ли морок.

Сквозь рев ветра донесся басовитый гудок паровоза.

— Что ж они тянут? — Штабс-капитан ударил кулаком в открытую ладонь.

— Кто, чехи? — не понял Андрей.

— Нет, наши.

— А что, уже пора?

— Минуты две как пора, — вздохнул Василий Александрович.

В темноте хлопнул револьверный выстрел. В ответ ему затарахтели винтовки. Ночь расцвела ожерельем вспышек.

— Черт! — выругался штабс-капитан. — Нарвались.

Стрельба стихла, через мгновение возобновилась с новой силой. Застучал пулемет, заметалось между домами эхо выстрелов. Расшвыривая вокруг огненные ошметки, взорвалась граната. Все затихло. Перестрелка вспыхнула в другом месте. Андрей увидел бегущего вдоль железнодорожного полотна человека в шинели до пят и без шапки. Грохнуло несколько выстрелов. Человек вскинул руки, замер на секунду и падающим на воду листом опустился в снег. Штабс-капитан застонал, будто пуля попала в него.

Выстрелы загрохотали на соседней крыше. Высокий диверсант в папахе, поддерживая одну руку, в которой был зажат револьвер, другой, пробежал по скату. Заскочил за трубу, привалился к ней спиной. Несколько выпущенных из темноты пуль сбили с нее куски штукатурки. Высунув только руку, черкес несколько раз выстрелил в ответ. Перескочил за соседнюю трубу, пережидая новый залп. Вскочил и снова кинулся бежать. Перепрыгнул на соседнюю крышу. Метнулся за трубы. Поскользнулся, покатился по обледенелой кровельной жести. Жив? Мертв?!

Один из офицеров в русской шинели выскочил из снежного заряда прямо у стрелки. Паля наугад, попытался одной рукой перевести рычаг. Не смог. Сунув пистолет в карман, схватился двумя. Приподнял, потянул. Пуля впилась ему в бок. Развернула, бросила спиной на квадратную коробку фонаря. Несколько солдат в шинелях чешских легионеров подбежали, стали колоть штыками.

Вдали послышался звон колокола на отправление поезда. Рев паровозного гудка и нарастающий стук колесных пар по стыкам.

Штабс-капитан порывисто обнял Андрея, разбежался в три шага и прыгнул через ограждение. Приземлился в гору наметенного снега, перекувыркнулся через плечо, побежал к стрелке. Легионеры заметили его, стали оборачиваться, поднимать ружья с окровавленными штыками. Наган штабс-капитана рявкнул три раза. Три тела мешками осели у стрелки. Увязая в снегу по колено, он добежал до стрелки, схватился за рычаг. Прилетевшая с той стороны развязки пуля ударила его в плечо. Штабс-капитан покачнулся, но не выпустил рычага из рук. Еще одна пуля попала в ногу, он припал на колено. Третья угодила в шею. Штабс-капитан навалился грудью на рычаг. Повис, царапая носками сапог щебень насыпи.

Из пурги появилась дрезина с обложенными мешками с песком бортиками. Чехи, стоя и припав на колени, дергали затворы, посылая в штабс-капитана пулю за пулей, которые вырывали из его шинели огромные клочья, оставляя кровавые раны в белой окантовке исподнего белья. А он все тянул. Дергал. Пытался перевести стрелку. Андрей закрыл глаза, чтоб не видеть этой ужасной картины.

Наконец все прекратилось. Выстрелы затихли. Тело штабс-капитана осталось висеть на рычаге безжизненной тряпкой. Дрезина проехала. Из снежной пелены показался паровоз. Из трубы его валил густой дым, перемежаемый снопами искр из топки. Мощный прожектор посылал в ночь слепящий луч света, делая окружающую тьму еще непроглядней. Справа и слева из-под носа машины выбивались седые усы пара.

Паровоз проехал мимо, следом прошел тендер с углем. Потянулась череда одинаково черных вагонов с наглухо заколоченными дверями и окнами. Прошел один пассажирский, с керосиновыми лампами за тяжелыми, с кистями и бахромой, гардинами. Снова грузовые вагоны. Опять пассажирские.

Не очень понимая, что и зачем творит, Андрей вскочил. Отбросил подальше так и не пригодившуюся винтовку. Побежал вдоль крыши. Перескочил на соседний дом, выходящий боком к самым путям. Разбежался и взлетел в воздух. По широкой дуге преодолел расстояние между стеной и крышей вагона.

Подошвы сапог ударились в обледенелое железо. Поехали. Чтобы не упасть, Андрей вцепился в край вентиляционного отверстия. Плечевые суставы заныли, но выдержали. Подтянувшись, он вытащил себя на ровную поверхность. Перевел дух.

Внизу грохнула, открываясь, задняя дверь последнего вагона. В открытом тамбуре под ним послышались команды на чешском. Какое-то шуршание, едва слышное за шумом идущего поезда. Андрей обернулся, вытащил наган, с трудом удерживая рукоять промерзшими пальцами. Взвел курок. Лег на крышу, пошире расставив ноги.

Над краем крыши появилась голова в маленькой папахе-пирожке. Выбивающиеся из-под нее черные как смоль волосы. Черные глаза. Роскошные усы. Губы под ними распахнулись в беззвучном крике, завидев направленное в лоб дуло револьвера.

Андрей нажал спуск. Выстрела не последовало. Голова юркнула вниз. Андрей зачем-то еще раз нажал триггер, уже сильнее.

От грохота выстрела заложило уши. Во рту появился противный привкус пороховой гари. Снизу раздался ответный выстрел, железо перед лицом Андрея раскрылось розочкой с рваными краями. Щеку опалило горячим воздухом. Он дернулся в сторону, как раз вовремя, чтоб не получить пулю в горло. Третий выстрел проделал в крыше отверстие величиной с кулак ребенка где-то у его ног. Стихло. Изнутри, сквозь проделанные дырки, послышались крики. Кто-то не хотел, чтоб крышу вагона превращали в решето.

Внизу опять хлопнула дверь, над скатом появилась огромная рука, сжимающая маленький автоматический пистолет. Веером выпустила обойму. Пули прошли над вжавшимся в жесть Андреем. Он выстрелил в ответ, метя в пальцы, но рука уже успела исчезнуть. На краю, куда попала пуля из его нагана, образовалась дыра с острыми краями в ореоле высеченных латунной рубашкой пули искр.