Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Главное, скандал не устраивай, объясни, как есть, и не вздумай давать взятку. У тебя столько нет, сколько они хотят!

Мне пришлось ждать почти час, пока меня соизволят принять. Комендант оказался седоусым майором, с обветренным лицом и морщинами вокруг глаз. Да, нелёгкая у них тут служба, наверняка нервная. Это я спокойно ждал, а какой-нибудь князь сразу вопить начинает, неприятностями грозить.

— Константин Платонович, — майор, щурясь, скользил взглядом по документам, — Урусов. Вы же…

— Нет, не князь, — я усмехнулся, — просто дворянин.

Семейную историю мне рассказывал отец: прадед был внебрачным сыном князя Урусова, причём из старшей ветви рода. Князь признал младенца, дал свою фамилию, но в титуле отказал. Так что на помощь родственников по отцовской линии я никогда не рассчитывал — не любят они бастардов.

— Урусов, — майор нахмурился, — вашего отца звали Платон Андреевич, верно?

— Да, так и есть.

Лицо седоусого подобрело.

— Как же, как же, знал я вашего батюшку, — он покачал головой. — Земля ему пухом. Рано ушёл Платон.

Я только кивнул в ответ. Больную тему трогать не хотелось, даже со знакомым отца.

— Вот что, — майор вернул мне документы, — Константин Платонович, вы об указе «О недопущении истечения умов» слышали?

— Нет.

— Год, как императрица подписала. В частности, там запрещается выезжать за границу России деланным магам с дипломом.

Он со значением на меня посмотрел.

— Вот, скажем, учился за границей, приехал к родне, а обратно уже нельзя, — майор дёрнул себя за ус. — Только по высочайшему разрешению.

Ничего себе! Вот это строгости. Это значит, и меня не выпустят? Хорошенькое дельце.

— А вы, Константин Платонович, — продолжил майор и подмигнул мне, — ещё не въехали.

Намёк был яснее некуда. Всё, что мне надо сделать, — выйти отсюда и ехать в обратном направлении.

За время пути я многое успел обдумать. Пока Бобров спал, я смотрел в окно экипажа и заново переосмысливал жизнь. По зрелому размышлению стало понятно: в Париж я возвращаться не хочу. Сто раз был прав Бобров — кем я там был? Студентом без денег, связей и перспектив. Ехать к любвеобильной графине тоже смысла нет. Уж что-что, а судьба жиголо и нахлебника меня никогда не привлекала. Осесть в Пруссии или Австрии? Ни за что! К эльфам на Авалон? Держи карман шире! Там хорошо если дворником устроюсь — не любят они инородцев.

— Нет, — я посмотрел в глаза майора, — мне надо в Россию.

Упускать шанс с наследством было бы глупостью. А не оставит дядя ничего, так всегда смогу придумать что-нибудь. Да к тому же Шувалову в пушкари подамся. Что я, гаубицу сделать не смогу? Да всяко получше его балбесов.

Майор хмыкнул и протянул мне бумагу.

— Разрешение на въезд, Константин Платонович. Добро пожаловать в Россию.

* * *

На следующей же остановке я с удивлением заметил, что наш возница снял шарф с лица. Ёшки-матрёшки, да он настоящий орк! Зелёная кожа, клыки, будто дикий хищник. Только вот глаза голубые и добрые.

— Кузьма я, ваш благородие. Василия Фёдоровича крепостной.

Орк низко поклонился.

— Зачем лицо прятал?

— Так ведь не любят в европках нашего брата, ваш благородие. В прошлый раз ездил, так на улицах пальцами тыкали. Стража останавливала всё время. А в городу Парижу вообще бы не пустили меня.

В самом деле? Я нахмурился, вспоминая порядки во французской столице. Кстати, вполне может быть совершенно в их духе, ни одного орка я там никогда не видел.

— Константин Платонович, — орк ещё раз поклонился, — можно сказать?

— Давай.

— А лихо вы того барона! Бах только, и всё. Сколько раз дуэли между дворянами смотрел, никогда такого не видел.

Я усмехнулся. Что есть, то есть, производит впечатление.

— Держи, братец, — я дал ему несколько мелких монет серебром. — Как приедем, выпей за мою руку, чтобы не дрогнула.

— Так точно, ваш благородие! Это мы завсегда!

Оставит мне дядя наследство, не оставит, а на челядь надо произвести впечатление. Господа от слуг, а тем более крепостных, зависят не меньше, чем слуги от господ. Приказы ведь можно по-разному выполнить — на «отстань» и с душой. Так что хорошее отношение к себе надо воспитывать заранее.

* * *

До Москвы доехали без приключений. Я больше молчал, разглядывая местность вдоль дороги. Страна как страна, не хуже Франции, если судить по совести. Дороги, конечно, похуже, но в Европе и расстояния поменьше. Придумывают больше, что здесь медведи по улицам ходят.

А вот сама Москва меня поразила. Да, знаю, она давно уже не столица, но до чего же хороша! Церкви, дома, улочки, бульвары, девицы прогуливающиеся. Красота! К тому, что здесь каждый второй с зеленоватым оттенком кожи, я привык довольно быстро. Ну зелёная, что такого? Вы когда-нибудь видели студентов Сорбонны наутро после диспута? Там цвет не хуже будет.

Кстати, медведей я так и не увидел ни одного. Даже как-то разочаровался — столько раз слышал, что здесь они на каждом шагу, а их нет вовсе. Зато карет, запряженных механическими лошадьми, на каждом шагу. Это же сколько денег на них потрачено!

— В какой гостинице остановимся?

Бобров почесал в затылке.

— Дорого здесь всё. Я так подумал, а заедем-ка с тобой к Голицыным. Я с младшим наследником князя учился вместе, вот и нагрянем в гости. Да и ты им не чужой, вроде как.

— В смысле?

— Мать твоя в девичестве Голицына была, если не ошибаюсь. Из младшей ветви, но всё-таки родня.

Я поджал губы. Где была эта родня, когда я остался один-одинёшенек?

— Соглашайся, — Бобров хлопнул меня по плечу, — если не примут, найдём гостиницу.

По некоторому раздумью я дал согласие. Ладно, чёрт с ними, с делами прошлого. Завести полезные знакомства не помешает, а заодно посмотрим, насколько у меня плохие манеры. В высшем свете я никогда не был и не представляю, как там себя вести.

Московское подворье князей Голицыных занимало целый городской квартал. С размахом живут, родственнички! Дворец, торговый дом, школа для многочисленных отпрысков и дружественных семей, мрачный каземат oprichnikov. По крайней мере, так объяснил Бобров, специально приказав объехать вокруг подворья.

Интересно, а «oprichniki» это же личные войска князя, да? А как на это смотрит императрица? Надо будет разобраться во внутренней политике поглубже. Боюсь, здесь всё не так просто и отличается от европейских порядков.

* * *

Лакей в парадной ливрее открыл нам дверь и согнулся в поклоне. Кстати, обычный человек, а не орк.

— Пётр Бобров и Константин Урусов, — заявил мой спутник, — прибыли выразить почтение князю Алексею Дмитриевичу.

— Прошу вас, господа, — лакей