Голубая Луна — Возвращение - Саймон Грин

сталкиваться с реальными опасностями, и которым нужно было доказать свою состоятельность родителю, могли совершать героические поступки… Кларенс сопровождал Ричарда в пограничных стычках и храбро сражался на стороне Ричарда, когда у него не было другого выбора. Но он был в ужасе от бессмысленной, бесконечной крови, резни и полного отсутствия чести и славы. Только залитые кровью места убийств и печальные, безвестные смерти. Жизнь солдата оказалась совсем не такой, как в песнях. Кларенс покинул границу в тот момент, когда Ричард был готов уйти, и больше никогда не возвращался.

Единственный близкий друг Ричарда был совершенно другого сорта. Питер Фостер был солдатом из длинной череды солдат, с раннего детства обученных носить оружие. Ему было под тридцать, и ему нравилось думать о себе как о зрелом и уравновешенном члене группы.

Его привезли сюда ещё подростком, чтобы он обучал юного Принца Ричарда искусству боя. Они привязались друг к другу, и Питер остался с ним. Крупный и коренастый мужчина, Питер носил прочный кожаный доспех вместо привычной кольчуги, потому что ему нравилось всегда иметь возможность быстро и свободно двигаться. На бедре он носил меч, уродливый и безымянный мясницкий клинок, на спине — щит и всевозможные полезные, порочные и ужасающе мерзкие штучки. Питеру нравилось чувствовать, что он готов ко всему, что может подкинуть ему недружелюбный мир. Он участвовал в пограничных стычках вместе с Ричардом и Кларенсом. Чтобы присматривать за ними и прикрывать их спины.

Многие из его семьи уже были там. Он не ожидал ничего героического, поэтому не был разочарован тем, что нашёл. Он никогда не верил ни в честь, ни в долг, только в солдатское жалованье.

Питер был обворожительно уродлив, — лицо со шрамом и холодные серые глаза, он пользовался большим успехом у женщин, чем Кларенс и Ричард, вместе взятые.(Хотя Ричард лгал о своём опыте. Остальные знали, но молчали. Быть Принцем нелегко.)

* * *

Они приближались к Темнолесью медленно и очень осторожно. Они уже давно оставили тропу, и теперь пробирались среди редких деревьев в растущем сумраке позднего вечера. Повсюду были предупреждающие знаки — рубленные доски с грубыми и даже резкими надписями. Некоторые из них были настолько старыми, что написанное на них почти стёрлось, другие — настолько новыми, что казалось, будто краска ещё не высохла. В лесу царила полная, неестественная тишина и безмолвие. Не пела ни одна птица; ни одно насекомое не жужжало и не порхало. Нигде не было ни звука, ни признака дикой фауны. Деревья и растительность становились всё более чахлыми и хилыми, даже искривлёнными, по мере того как трое всадников приближались к границе Темнолесья. Плодовые грибы вырывались из треснувших стволов деревьев бледными, болезненными цветами, в то время как скрюченные ветви цеплялись за низкое закатное небо.

Лошадям не нравилось направление, которое выбрали всадники. Они громко фыркали, запрокидывали свои огромные головы и боролись с поводьями, и только крепкие руки заставляли их двигаться в нужном направлении. Лошади чувствовали, что что-то не так. И хотя он не хотел признаваться в этом перед своими спутниками, Принц Ричард тоже чувствовал.

Резкий поворот, и вот он уже перед ними. Едва не сбросив своих наездников, тяжело ступая копытами, лошади остановились. Ночная пелена окутала лес впереди. Казалось, она простирается вверх в бесконечность и уходит в обе стороны — непроницаемая стена теней, обозначавшая внешнюю границу Темнолесья. Единственное место в Лесу, где всегда было темно, где ночь властвовала и всегда будет властвовать. Лошади встали на дыбы и ужасно заржали, их глаза истерически закатились. Ричард быстро выпрыгнул из седла и накрыл глаза коня плотной тканью, удерживая её обеими руками. Лошадь немного успокоилась, когда Ричард заговорил с ней успокаивающе, а затем развернул животное и повёл его обратно по тропе, за поворот.

Он привязал поводья коня к крепкой ветке и закрепил полоску ткани на её голове. К тому времени, как он закончил, Питер и Кларенс привязали своих коней рядом с его. Трое молодых людей посмотрели друг на друга. Они ничего не сказали. Да и что было говорить? Темнолесье оказалось не таким, как они ожидали, но теперь, увидев его своими глазами, все они знали, что никакие слова не могли подготовить их к реальности этой тёмной и безмолвной стены.

Первым двинулся Ричард. Он не стал обсуждать это со своими друзьями. Он просто вернулся за угол по тропинке и встал перед границей Темнолесья, вглядываясь в темноту. Питер и Кларенс посмотрели друг на друга, почти синхронно пожали плечами и вернулись за угол, чтобы присоединиться к нему.

Они стояли вместе, плечом к плечу, так близко, как только могли, бессознательно ища поддержки друг у друга. Все они дрожали почти в унисон, и не от холодного осеннего воздуха, и даже не от ужасного пронизывающего ветра, который порывами налетал из Темнолесья. Здесь было нечто большее, чем просто ночь, и они чувствовали это в своих душах.

— Нас не должно здесь быть, — сказал Питер.

— Тише, — сказал Ричард, не глядя на него.

— Что это за запах, доносящийся из темноты? — сказал Кларенс. — О Боже, как воняет. Как будто всё, что когда-либо умерло здесь, осталось сваленным в кучу… Что это?

— Смерть, — сказал Питер. — Гниение и разложение. Предупреждение.

— Откуда дует этот ветер? — сказал Кларенс. — Почему он не прекращается?

— Давайте уйдём отсюда, — сказал Питер. — Это совсем не то, чего мы ожидали, и, видит Бог, мы ожидали достаточно плохого.

— Нет, — сказал Ричард.

— Ты же не всерьёз думаешь о том, чтобы пойти туда? — сказал Кларенс.

Принц Ричард улыбнулся своим друзьям; если улыбка и казалась немного натянутой, все они были не в том состоянии, чтобы заметить это.

— Глупо не пойти, — сказал Ричард, — после того, как мы проделали весь этот путь, чтобы увидеть это. Мы все читали рассказы и истории, слушали песни, гадали, каково там, в ночи, которая никогда не кончается. Но вы когда-нибудь говорили с кем-то, кто испытал это на себе? Я хочу знать. Я хочу столкнуться с этим воочию. Узнать то, что знал мой предок Принц Руперт. Этот опыт превратил его в героя. Я хочу… Мне нужно испытать себя против Темнолесья. Чтобы узнать, плоть ли я от плоти своего предка.

— Ты сошёл с ума, — категорично заявил Питер. — Никто не пойдёт туда по своей воле.

Ричард вновь одарил своих друзей храброй, беспечной улыбкой. — Я иду туда. Ты можешь остаться здесь.

— В Бездну, — тут же сказал Питер. — Если ты пойдешь туда один, то больше никогда не выйдешь. Он посмотрел на стену