Предвестники смерти - Максим Федонькин

пистолет, чтобы в случае чего, он уже был наведён на врага, и двинулся к полутьме, которую приоткрыла дверь. Внутри всё выглядело статично, неподвижно. Ни одно очертание и ни один штрих не смели случайно дёрнуться.

Елисей оказался в метре от входа, внутри по-прежнему никого не было видно. Он ступил во внутрь. Полнейшая темнота окутала его. Глаза, привыкшие к яркому свету, не успели сменить палитру цветов.

Елисей услышал скрип, а затем мягкий грохот. Он инстинктивно отпрыгнул назад и нацелил пистолет, но в этот же миг он сумел разглядеть, чем был источник. У него под ногами лежало несколько кругов резиновой трубы, остальная часть свисала с крючка на стене. И пока он её разглядывал, труба ещё разок по-змеиному спустилась.

Он переступил через шланг и оглядел помещение. Им действительно оказалась генераторная. Вдоль стен стояло четыре огромных дизельных генератора, напротив — канистры. Посередине комнаты в пучок собирались тянущиеся отовсюду провода.

На стене, у входной двери, висела книжица с информацией и инструкциями. Елисей полистал её, смекнул что к чему. Устройство, к слову, было довольно простым — но сколько же сил было вложено, чтобы сделать это таким простым.

Елисей завёл несколько генераторов и подал электричество на главную лабораторию. Он оглядел напоследок комнату на случай, если что-то проглядел. Но убедившись, что всё в порядке, покинул генераторную.

— Свет! — прикрикнула Анна, стоящая рядом с открытой дверью машины.

Елисей посмотрел, куда он указывала, на лабораторию. Здание словно светилось. Хм, а выключали ли там свет? Или лабораторию покинули в спешке — если, конечно, покинули — позабыв обо всём? Какой же ужас и страх испытывали люди… Все занимались своими делами, но тут, в какой-то момент, с некоторыми из них произошли изменения. А ещё самое удивительное, что одни организмы праенунтиа мортис заражал и обессиливал, а другие оставлял будто марионеток — нетронутых и здоровых, до поры до времени. Это наводило на странные мысли…

— Елисей? — позвала Анна, странно глянув на него.

— Да, — не понял он.

— Ты боишься?

— Да нет, просто задумался.

— А я боюсь.

Елисей тут же протянул ей пистолет, она взяла, но громко рассмеялась. Елисей не понял отчего. Спустя полминуты она объяснила:

— Взгляни на эту ситуацию с моей стороны. Хоть настрой поднял, — улыбнулась она.

Но до Елисей всё равно не дошло, поэтому он вернулся в машину за автоматом.

— Идём, — сказал он, захлопнув дверь.

Они подошли к главному входу. Когда они оказались около дверей, те разъехались в сторону. Они вошли. Перед ними были ещё одни двери, которые на этот раз не хотели пускать их.

— Нам нужно какое-то удостоверение, что мы научные сотрудники? — спросил Елисей.

— Если был включён экстренный режим — а я вполне в этом уверена, — то достаточно приложить ладонь к сканеру. Система внесёт тебя в базу данных. Простая и эффективная проверка. Но теперь в этом нет какого-либо смысла. Но благодаря этому мы сможем проникнуть в любой уголок лаборатории.

Елисей приложил ладонь к сканеру. Тот считал отпечаток, и двери распахнулись.

— О чём я и говорила.

— Дамы вперёд, — сказал Елисей.

Анна удивлённо уставилась на него, а Елисей улыбнулся.

— Да шучу я, — успокоил он её, вздёрнул затвор АК-147 и зашёл внутрь УИМКа.

Их встретил пустой красивый холл. На первом этаже всюду стояли стеклянные столы и серые тканевые диваны, в середине возвышалась статуя какого-то учёного. На неё падал яркий свет из громадного окна, превышающего монумент вдвое. Второй этаж, частично являющийся антресолью, проглядывался лишь частично, но даже там были видны искрившиеся голубые голограммы.

— И куда же нам? — спросил Елисей.

— Ищи схему здания. Я была тут один раз, года три назад.

Схему они нашли за минут двадцать. Наверное, дольше они любовались красотами сотворённого здания.

— Хм, а здесь ведь не видны следы погрома, спешки и паники, — неожиданно для себя заметил Елисей.

— Да, ты прав, — согласилась Анна, — это действительно странно. Или они вышли через другие места… Нет, нелогично. Но ладно, схема. Мы тут. Начать следует… на этом этаже нет лабораторий. Холл, конференц-зал, санузлы и прочее. Есть спуск в подвальное помещение. Так, второй этаж. — Анна провела рукой по схеме. Открылся план другого этажа. — Да, тут начинаются лаборатории. Идём.

Они добрались до лестницы, поднялись на следующий этаж и тут же свернули в один из коридоров, по пути заглядывая в некоторые помещения.

— Мы ищем что-то конкретное? — спросил Елисей.

— Скорее да, чем нет. Помнишь же нашу цель. Я хочу раздобыть новые сведения о праенунтиа мортисе. Или хотя бы найти, ну, что-то, что могло бы нам помочь в поисках «Ветви Ивановского». Кто знает, может, они были здесь. Свои следы не так-то просто скрыть. Так, двадцать четвёртый кабинет, «Лаборатория по изучению новых…» Да, да, то, что нужно! — воскликнула Анна, не успев дочитать.

Она, в очередной раз, приложила руку к сканеру и вошла. Елисей сразу за ней.

Помещение оказалась довольно большим и просторным. Окон не было, однако яркий свет от ламп слепил не хуже. В центре поблёскивал белый кольцевидный стол; вокруг него располагалось ещё четыре, лишь слегка закруглённых. Вдоль стен попискивали и гудели разные приборы, некоторые доходили высотой аж до потолка.

Анна была уже у прозрачных мониторов, где выискивала нужную информацию.

— Мы здесь надолго, — оповестила она. Имеется парочка длинных диссертаций, которые датируются месяцем назад. Вполне свежие. И обе про праенунтиа мортис.

— Что ж читай, я тогда поброжу, осмотрюсь. — Он повернулся к ней спиной.

— Только не заблудись. Здание огромное.

— Постараюсь, — бросил он через спину.

Елисей вышел из лаборатории, глянул на номер, чтобы точно запомнить. «Двадцать четыре. "Лаборатория по изучению новых форм жизни". Интересно, когда она появилась? Как только стало известно о праенунтиа мортисе, то есть год назад? Впрочем, важно ли это? Эх, кто же знал, что всё выльется в мировую катастрофу? Пока всякие «важные шишки» сидели на собраниях по борьбе с глобальными проблемами, мортис преспокойно захватывал мир…»

Елисей бесцельно брёл по коридору, пока не наткнулся на перекрёсток. Здесь коридоры уходили, казалось, в белую бесконечность, отчего становилось не по себе. Теперь он понял, что имела ввиду Анна. «И как