Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова

- Зачем березы в городе губите?

Начальник смотрит исподлобья, угрюмо.

- Гнусу способствуют. Согласно данных. И еще трухлявая сердцевина... разводят заражаемость, м-м, в местах скопления населенности.

- Словом, березовые дрова не залежатся,- говорит полковник эпически,- найдут покупателя. Понятно. Ну, а осину какими словами отпеваете?

На стене висит план города, некоторые зеленые квадраты, прямоугольники заштрихованы черным. Это то, что уже вырубили? Или то, что собираются вырубить?

- Люди все-таки сказали свое мнение, вынесли резолюцию.- Полковник, прищурив глаза, хитровато улыбается. Вы с ней знакомились?

Начальник проявляет признаки тревоги. Он становится еще более тяжелым, грузным, уже не умещается в пределах кресла, вспучивается. Округло наползает грудью и животом на стекло стола - как тесто из квашни.

- Да, вынесли резолюцию, правда, мелом... Есть улица - Тенистая. После вашей обработки стало на ней стри- жено-брито. Зачеркнули на табличке «Тенистая» и написали мелом - «Пневая имени товарища Начальника».

Начальник шумно, с облегчением вздыхает.

- Да какая же это, собственно... Это так, ничего, вполне неофициально.- Откидывается на спинку кресла.- У нас в городе имеются... - Он перечисляет монотонно, пшеино: столько-то общеобразовательных школ, в том числе три начальных, столько-то поликлиник, массовых библиотек, строительный техникум, культпросветучилище.- А эти наши крикуны домашние, Савчук и другие,- что видят? - одни порубки.

- Вы, значит, считаете, что они не должны...

- Я за критику! - быстро откликается Начальник.- Без нее нет поступательного... всемерного и всестороннего... Поощряем, планируем, организуем. Ни единого, стало быть, собрания без критических выступлений, замечаний. Да, критика нам нужна. Но заметьте: не критиканство.- Он предостерегающе поднимает палец. - Если сравнить, каким был город до...

Полковник слушает, приглядывается к рыхлому, рытому лицу Начальника.

- Где-то я вас вроде уже видел. Не в тот ли день, когда советские войска освобождали Берендеев? Приехал один такой в санях, когда уже стрелять кончили... Да нет, теперь я вижу, что не вы были. Но похож, очень похож, прямо одно лицо. Стоит на ящиках, кожаное пальто с барашковым воротником, ушанка, и выкликает: «Я местная власть. По всем вопросам обращаться ко мне. Я местная власть», Как раз детей освобождали из церкви - немцы их там заперли, хотели сжечь, да партизаны помешали. Ну, всех детишек разобрали по домам, остались четверо, совсем малыши, видно, несколько дней не ели, в чем душа держится. Посадил он их на снег и никого к ним не подпускает: эти, говорит, не из нашего района, невыясненные, я уже связался, сейчас за ними организованно приедут, прошу не нарушать. Кто-то из партизан... да чуть ли не Савчук... один из партизан, что поближе стоял, навел на него автомат, выразился покрепче, с матерком. Словом, вопрос был улажен, взяли и этих малюков - накормить да обогреть...

О чем думает Начальник? Что можно прочитать на его мятом бабьем лице? Радость по поводу того, что теперь ношение автоматов не является общепринятым? Без них, конечно, легче обижать детей и деревья.

Начальник спрашивает приличия ради, безо всякого интереса:

- Участвовали в освобождении нашего города? Вошли с войсками?

Полковник отвечает, что он был заброшен с рацией, находился в подполье, потом партизанил.

- Позвольте? Ведь вы... м-м... Дед. Товарищ И. Ну да, товарищ Иванов. Ваш портрет у нас в краеведческом... И на всех торжественных заседаниях вывешиваем. Только там вы с бородой, кажется.

Полковник щурит глаза, отчего исчезает сетка морщин, белых, незагоревших.

- Борода - дело наживное. Убрал, опять наколдо... то есть опять отрастил. Партизан обязан уметь менять свою внешность.

Ах, нет, Начальник спутал. С бородой - это партизан 1812 года, крепостной Ивашка из знаменитого отряда села... Сотрудничал... м-м... с этим, как его, м-м... известным...

- С Денисом Васильевичем Давыдовым,- уважительно говорит полковник и наклоняет голову с забеленными висками, точно кланяясь кому-то.-- Толковый был человек. Горячка, правда...

Начальник стал вроде тоньше, легче, поворотливее. Тело подобралось, не так залепляет кресло. Как же, товарищ Иванов! Сам товарищ Иванов. Можно сказать, м-м, геройская личность.

Но. что касается дубовой рощи у озера Синявка - тут он стоит твердо. Имеется решение, составлен, м-м, подекадный план, все подписано, обсчитано. Не стоит и говорить.

- Рощи вам, стало быть, не жалко. Аллах с ними, с дубами, каких-нибудь пятьсот лет, подумаешь. Ну, а могилы братские, солдатские? Они теперь ни к чему, выходит? Устарели? Непомнящие,- говорит полковник неожиданно жестко, сквозь зубы,- безродные. Смотрите, вам напомнят!

Заходит бухгалтерша, цветущая молодая женщина с облупившимся от загара носом, в белом платье, в тапочках с носками. Несет Начальнику какую-то ведомость на подпись, Явно сработал беспроволочный телеграф - еще с порога она косит глазами на полковника, на его ленточки, на его палку. Так вот он какой, товарищ Иванов.

- Нас с сестренкой тогда через вас, товарищ Иванов, живыми из церкви вынули. Может, вечерком зайдете, мать порадуете? Пироги поставим.

Начальник фыркает.

- Пироги ваши для заезжего товарища нуль. Небось с голубикой.-- Спрашивает у полковника обходительно: - От нас, извините, куда? В столицу нашей Родины Москву?

Полковник пожимает плечами. Нет, он в областной город, Сергей Гаврилович пригласил заехать.

- Мы с ним фронтовые товарищи. Он в ту пору лейтенант был, летчик.- Полковнику приятно смотреть на румяное, простодушное, пышущее здоровьем лицо молодой женщины, он как будто забыл о Начальнике и обращается только к ней,- Когда меня забрасывали в Берендеев... я из самолета одну варежку вниз уронил, так он мне свои отдал, запасные. Смотри, говорит, обратно доставь, не люблю, чтобы казенное добро пропадало. Ну, я и старался.

Полковник тянется за своей цалкой. Встает.

- Все-таки вы приходите на пироги,- тихо говорит молодая женщина, прижимая к груди папку с надписью: «Служебное». На глазах у нее слезы.- У меня двое детей, мальчик и девочка. У сестры... Мы на Больших Колодезях, крайний розовый дом, знаете Большие Колодези?

Она уходит, задерживаясь в дверях, чтобы еще разок оглянуться на полковника.

Начальник тоже встает, в слоново нависающих брюках, с солидным животиком (который оттопыривает широкий двубортный пиджак, как арбуз, спрятанный у мальчишки за пазухой) и с покатооплывшими плечами. Статуя из пшенной каши, пшенный монумент. Муляж человека - и слепленный приблизительно, без знания предмета.

- Сергей Гаврилович, м-м... он как же вас пригласил? Как частное лицо или... Семнадцатого числа у нас областной актив, так вы...

- Не знаю, буду ли я на активе,- спокойно отвечает полковник,- Еще не думал об этом.

- Да вы садитесь. Что так скоро? - Начальник монументально суетится.- Актив,