Саженец - Михаил Алексеевич Ланцов

— А откуда тогда взялись, эти фракийцы?

— Они не фракийцы. Дунайские кельты.

— Очень интересно. — улыбнулся Тит, грузно присаживаясь, скорее даже оседая на лавку. — И что же их сподвигло отправиться в такой дальний поход? Разве на Дунае сейчас им нечем заняться?

— Самому интересно.

— А что наш командир говорит?

— Если опустить ругань, то ничего. Он сейчас очень активно ищет того «доброго человека», который это устроил.

— Что «это»?

— Сведений очень мало. Один из отрядов союзников, переселившихся лет тридцать назад с Карпатских гор, внезапно сорвался и куда-то побежал. Когда заметили, было уже поздно. Сейчас люди Маркуса Понтия Лелиана опрашивают их семьи. Может быть, удастся выйти на заказчика, а может, и нет. В таких дела мало кто подставляется и действует открыто.

— Хм. Занятно. А ты их почему пропустил?

— Там было триста кельтов. Чем мне их останавливать? Векселяция защищает город и не может удаляться столь далеко. К тому же у меня едва сотня, притом плохо снаряженная. Отправить я мог только молодую ауксилию, но она просто смешна. Кого они остановили бы?

— Пожалуй, ты прав. Никого. А есть догадки, кто этих кельтов мог послать? Наверняка же на кого-то думаете. А у меня торговля идет. Не хотелось бы глупо подставляться.

— Вероятно, кто-то из врагов нашего командира. Ведь его положение сильно укрепилось за минувший год. Сам понимаешь, это не могло пройти бесследно.

— Слышал-слышал… маркоманы уже ворвались в Италию. А он предупредил заранее. Его слова критиковали. Но Сам оценил. И теперь просто в бешенстве.

— Все намного интереснее. Он уже семи сенаторам головы снял и еще сотне людей рангом пониже. Причем в Риме к таким его поступкам отнеслись с пониманием. Все-таки маркоманы совсем рядом.

— Семи сенаторам? Хм. Из-за слов нашего командира?

— На римском монетном дворе проказничали. И так получилось, что эти люди оказались связаны с клеветниками. А Марк Аврелий давно к ним присматривался. Ну и чего тянуть? Отличный же повод. Как ты понимаешь, не всем такое наведение порядка пришлось по нутру. И пока ясно кто именно решился ударить по нашему командиру таким образом. Ведь любой мог, так как с монетного двора много кто из сенаторов кормился.

— Получается, что мы втравили нашего лесного дикаря в большие игры. И что будем делать? Он ведь их может и не потянуть.

— Беромир, судя по всему, и сам неплохо справляется. Сколько у него людей было? Вряд ли больше сотни. А он вон какую толпу перемолотил. Хороший командир.

— А сколько их у него осталось, этих людей?

— Если после четырех сотен роксоланов их хватило на три сотни кельтов… ну… полагаю, достаточно. Хотя было бы неплохо это выяснить.

— Вода камень точит, — возразил Тит. — Какое количество таких он натисков выдержит?

— Не решусь даже предполагать.

— И я. Но одно тебе скажу — я со всей этой историей еще свои прибыли не получил. Пока я несу одни убытки. А тут еще такие риски. Ведь, если он слишком быстро сдохнет я ничего не заработаю.

— И что ты предлагаешь?

— Роксоланы много людей в рабство пригнали. Мы можем предложить ему их выкупить. Например, за индийское железо. Тебе ведь нужно снаряжать свою векселяцию. И мне своих ребят вооружить было бы неплохо получше. А ему пригодились бы люди. Почти свои.

— Одевать легионеров в лорики из индийского железа? — усмехнулся центурион. — Не жирно ли?

— Жирно и не нужно. Я о другом. Мой человек недавно как раз вернулся, проводя изыскания по твоему вопросу. Искал, где можно закупить доспехи и оружие.

— И как? Удалось что-то найти?

— Сам понимаешь — сейчас все уходит в Италию и на Дунай. Но мне удалось нащупать варианты. В Александрии нашелся купец, имеющий родственные связи с руководством мастерских Никомедии, Кесарии Каппадокийская и Антиохии. Он сможет договориться, чтобы нам немного отложили. Но дороже.

— Сильно дороже?

— Вдвое. Это если чуть-чуть. А так — и втрое, если запросим много.

— Ого!

— А что ты хотел? Срывать заказы Самого опасно. Если понемногу отщипывать — не заметит. Но все одно — боязно.

— Сколько они могут дать и чего?

— Набрать сотню хамат, думаю, смогут. И шлемов к ним. На будущий год еще столько же. Официально оно все пойдет к тебе в векселяцию, так что надо придумать, как излишки списать. Сам понимаешь — война. Люди Самого сейчас очень плотно опекают такие мастерские. И могут возникнуть вопросы.

— Неплохо-неплохо, — покивал центурион. — А скваматы?

— Неизвестно. Может десяток-другой, хотя с ним много непонятного.

— Ламинаты?

— Нет. Вообще. Мне прямо сказали, чтобы я даже не заикался. А так, вообще, этот купец считает, что при некотором желании можно многое добыть. Пилумы, спаты и прочее. Понемногу. Были бы деньги.

— Только не ламинаты.

— Они на личном контроле Самого. Очень нужны. Нужно немного подождать. А с остальным — главное плати и не наглей.

— Вот с этим как раз у нас большая проблема. — задумчиво произнес центурион. — Мы не знаем, сколько даст нам Беромир индийского железа, сахара и компасов.

— Понимаю. — кивнул Тит. — Сейчас главное, чтобы все успокоилось. И ему дали просто спокойно работать. Хотя бы пару лет.

— Маркус сказал, что в Александрии купцы, ходящие в Индию, дадут по сто либр золота[1] за каждый компас. Беромир положил за компас сорок либр серебра.

— Ох… — выдохнул Тит, осознав то, что разница в цене выходит в тридцать раз.

— Да. — кивнул центурион. — Первый мы подарили Самому. Если Беромир сделает пять компасов, мы закроем все расходы по вооружению и снаряжению и векселяции, и ауксилии.

— А сколько у нас там купцов в Александрии, которые с Индией торг ведут?

— Сорок семь человек. Эти по сто либр возьмут. Остальным придется дешевле продавать.

— Неплохо. — кивнул Тит. — Я, пожалуй, тоже назову Беромира своим лучшим другом.

— Маркусу также шепнули, что с индийским железом увлекаться не надо, и с сахаром. До них уже слухи дошли. Лучше пусть волшебные вещи делает. А то входить во вражду с купцами Александрии очень опасно. Для них это железо и сахар — важный товар.

— Но не основной. — возразил Тит…

* * *