Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

похоже на стрельбу из пневматики. Отдача практически не ощущается — ибо нет её почти. Пистолет негромко хлопает, специфически взвизгивает, после чего с тихим шлепком пуля переходит на сверхзвуковую скорость. А ещё на эту дуру цепляется плечевой упор и коллиматорный прицел, с увеличением до четырёх крат. Подгоняю манекены к себе. Неплохо. На двадцати пяти метрах броню пробивает меньше чем в половине случаев, в зависимости от мест попадания и углов встречи пули с бронёй. Дальше похуже — на пятидесяти метрах кое-какие мизерные шансы свалить цель есть. На семидесяти пяти — больше оцарапать, но при попадании в сочленения бронеэлементов пробития тоже случаются.

Второй пистолет — более компактная модель с десятиместным магазином и укороченным стволом. Пуля та же, аккум там же. Начальная скорость полёта пули около четырёхсот метров в секунду. Из этого не рекомендуется стрелять больше чем на тридцать метров. Расстреливаю ещё три манекена. Понятно. На десяти метрах какие-то шансы есть. Дальше… Разве что рассмешить до смерти или забрало поцарапать.

Принципиально — результатам я не удивился. Пистолет и в нашем мире не зря называют «оружием идиота». А в Империи… Ну, там из пистолета, наверное, есть смысл стрелять в тех, кто в лёгкой броне или вовсе без оной. В остальных случаях — лучше не надо. Есть и менее болезненные способы суицида. Например, из того же пистолета застрелиться.

А время истекло. По инструкции — один сеанс работы в вирте не может превышать три часа по Имперскому стандарту, то есть два с половиной часа по Земному. В общем — хватит для начала. Потом продолжу.

Выхожу из вирта, болтая с Глашкой о всякой фигне стаскиваю костюм. Отправляюсь в столовку. Оттуда в спортзал и там, после работы на тренажёрах, начинаю спарринг, сходу выхватив жёстких люлей. Отдышался, встряхнулся и продолжил. На этот раз аккуратнее и вдумчивее. Нормально так пошло. Есть смысл продолжить. Из качалки иду в кубрик. Душ, сигарета, быстро набросал распорядок и отправился на ужин с расчётом занырнуть в капсулу сразу после.

Уже укладываясь в капсулу, прикинул, что распорядок получается недурственный. С тем и отрубился.

ЧАСТЬ 11. К звёздам.

Так и пошло. Учёба, тренировки и тому подобное — потоком. Остатки двух недель за этим всем, пустой болтовнёй с Глашкой и редкими беседами с Моше просвистели пулей, и пришло время, собрав баул, двигать к месту вылета на орбиту.

Из личных вещей я прихватил цепочку с Его секирой и той самой пулей из Чечни, обручальное кольцо и фотографию Киры. В последнюю минуту, подумав, прихватил мобилу. Там видео и аудио файлы и просто фотки нашей с Кирой жизни. Всё не так тоскливо будет. Остальное барахло, включая табельный ПМ — на хранение Сидору. Никуда оно всё за полгода не денется. Вещи собраны, выдохнул и вперёд.

Спокойно пожал Моше его благородную граблю, вылез из погреба и занырнул в подошедший трёхосный «Камаз» с глухим кунгом. Три часа в пути, и мы выкатились на здоровенное бывшее колхозное поле, по центру которого стоял под погрузкой нехилого размера корабль, опознанный мной как грузопассажирский челнок, и колонна «Камазов» из которой перегружали в трюм передвижные регенерационные капсулы. Ну, да — даунов и инвалидов оздоравливать начали заранее, ещё до начала перелёта.

Подхожу к стоящему у трапа унтер-фельдфебелю во флотской форменке, вытягиваюсь в уставной стойке, козыряю и с докладом передаю ему пакет с моими документами:

— Гертальт[13] унтер-фельдфебель! Унтер-рядовой Пряхин Анатолий Николаевич, позывной Балу!

— Не танцуй. Не на плацу. Позывной Балу, говоришь?

— Так точно, гертальт унтер-фельдфебель!

— Да кончай уже. Сказал же — не на плацу. На будущее: раз проходишь по позывному — так и докладывай. ФИО полностью необязательно. Усёк?

— Понял, гертальт унтер-фельдфебель. Мне дальше куда?

— Уже лучше. Так… Сейчас по трапу поднимешься, тебя встретит вахтенный обер-рядовой. Перед ним вообще не тянись. Можешь этому раздолбаю леща отвесить, чтоб не тупил. Он тебя проводит к карго, а тот уже распределит тебя к твоему посадочному. Понял?

— Понял.

— Давай тогда.

Подхватываю баул и поднимаюсь на борт. Навстречу выходит вахтенный.

— Чё?

М-да… Вот этому чуду расслабленному я бы реально леща навесил. И не раз.

— Пассажир я ваш. Балу. В учебку.

— Пошли.

Прошлись по коридору до первой каюты. Раздолбай подтянулся и аккуратно заглянул:

— Разрешите, гертальт обер-лейтенант?

— Заходите.

В каюте за столом сидит человек в обер-лейтенантских погонах. Вхожу, оставив баул в коридоре. Вытягиваюсь в чётком соответствии с Уставом:

— Гертальт обер-лейтенант! Унтер-рядовой Балу! Прибыл для транспортировки в Учебный центр Колониальной пехоты!

— О! Учись как надо, бестолочь! — рявкает в сторону вахтенного обер-лейтенант и заглядывает в папку с документами, — Так… Балу, значит… Из офицеров?

— Так точно!

— Расслабься. Грилс! Сопроводи человека в пассажирский отсек и размести в пятом кубрике… Стоп! Обер-рядовой Грилс! А кто вместо тебя, обезьяна ты хреноголовая, дежурит у трапа? Якорь тебе в…! Бегом на место и пришли сюда Кварэля! Шевелись, твою мать, каракатица сушёная!

Вахтенный, побелев и мяукнув «Есть!», умчался. Лейтенант медленно, сквозь зубы выдыхает и переводит взгляд на меня:

— Значит так, унтер-ноль! Сейчас тебя определят на посадочное место. Как догрузимся — уйдём к фрейту. Лететь примерно сутки. И там, после стыковки — вы все уже не будете моей проблемой. Пока идём — не бухать, дисциплину не нарушать, курить только в гальюне, жрать только на камбузе. При отрыве, стыковке и во время прыжков — сидеть в своём кресле как пришитый, с пристёгнутыми ремнями и врубленной антиперегрузочной. И всё пока. Уяснил?

— Так точно, гертальт обер-лейтенант! Понял, гертальт обер-лейтенант!

— Да хорош же орать, Устав ходячий!

— Звал? — в дверь просовывается голова давешнего унтер-фельдфебеля.

— Твою мать, Ланс! — обер-лейтенант вперивается в новое действующее лицо, — На кой хрен ты погнал этот Устав ходячий к Грилсу? И с какого хрена ты поставил Грилса, этого хреноголового придурка, на самостоятельную вахту? И на хрена ты погнал Грилса сопровождать вот этот вот кусок мяса ко мне в одиночку? Тебе делать нехрен? Или ты надо мной решил поприкалываться? Что за хрень вообще?

— Ладно тебе, Пярни, — усмехающийся унтер-фельдфебель смущённым не выглядит, — хорош разоряться. Чего хотел-то?

— Отведи этого на его посадочное: пассажирский отсек пятый кубрик. Инструктаж я провёл. Потом сюда.

— Слушаюсь, гертальт обер-лейтенант! Разрешите исполнять, гертальт обер-лейтенант!

— Да, иди уже! Сгинь с глаз моих!

— Есть сгинуть, гертальт обер-лейтенант! — рука