Начать сначала. Я восьмиклассник - Виталий Свадьбин

– Я не против, – пожал я плечами.

– Ты, Миша, комсомолец?

– С некоторых пор, да. Меня приняли совсем недавно, не успел ещё привыкнуть.

– Я могу оформить тебя внештатным корреспондентом в «пионерку» и в «комсомолку». Будешь «свободным художником», никто не подгоняет, работай в своё удовольствие. Но, задания от меня будешь получать однозначно. И ещё, в «комсомолке» другой спецкор. Позже я тебя познакомлю, сейчас всё равно никого на месте нет.

– Удостоверение дадут? – спросил я, чем вызвал очередной смех Лиды.

– Если для тебя так важно, то удостоверение сделаем, но внештатника. У тебя сильная загруженность, кроме школы?

– В секции дзюдо занимаюсь, ну и пытаюсь стать писателем, – ответил я.

– Я спрашиваю, чтобы понять, насколько часто тебя можно привлекать. Есть контактный телефон?

– Можно маме на работу позвонить и передать сообщение, ну или в школу. В школу даже лучше будет. Если что, я учусь в восьмидесятой, – ответил я.

– Прекрасно, оставь оба номера. А в дзюдо какой у тебя разряд?

– Второй. Звёзд с неба не хватаю, в середнячках хожу, – ответил я.

– Может это и к лучшему. Сам понимаешь, спортсмены, стремящиеся сделать спортивную карьеру, ни о чём другом не думают. А ты начнёшь профессию журналиста осваивать, а профессию писателя уже осваиваешь, – как бы успокоила меня Лида, хотя я ничуть не волновался.

– Ну всё, у меня завал по работе, так что прибегай через три дня, я тебе подготовлю вопросник для интервью, – намекнула Лида, что мне пора уходить.

Я попрощался с Ухватовой и покинул кабинет. Через час добрался домой.

Во дворе меня подловили пацаны, Абдулин, Волков и Карпенко. Они сидели под «грибком» песочницы. Ладно дождя нет, а вот у теннисного стола уже никого. Хотя на улице градусов десять тепла.

– Миха, ну, где ты бродишь целый день? Надоело ждать тебя, твоя сестра сказала, что ты в город учесал, – возмутился Хохол.

Я подошёл к пацанам и сел на бортик песочницы.

– А чего ждали? – не сразу понял я.

– Дак мы же собирались подавать документы в ДОСААФ, чтобы на права выучиться, – ещё сильней возмутился Хохол.

– Не стоит нам сейчас документы подавать. Курсы два месяца, там зима наступит. Сдавать экзамены будет непросто, я про вождение. Там же фигуры надо объехать, – заявил я.

– И что в этом сложного? – переспросил Волков.

– Вникайте. Зима, снег, лёд. А фигуры непростые, «змейка», восьмёрка», «круг» и так далее. Короче завалить экзамен можно, а пересдавать без группы будет сложнее. Давайте до весны отложим, мотоциклов всё равно у нас нет. В марте запишемся на курсы, а в мае сдача. По теплу легче вождение сдать, точно говорю, – привёл аргументы я.

Вижу, пацаны задумались. Я оставил их размышлять, а сам пошёл домой. Книгу за меня никто не напишет. Так что работать и ещё раз работать. Поднялся на второй этаж, зашёл через нашу с Катей дверь. Сестра лежит на кровати, читает очередную книгу про любовь.

– Родителей ещё не было? – спросил я сестру, снимая верхнюю одежду.

– Мама была, ушла за каким-то дефицитом в гастроном. А отец сам знаешь, наверняка в гараже, с двигателем возиться, – ответила Катя, на секунду оторвавшись от книги.

– Чего такого умного читаешь?

– Мопассана, тебе ещё рано про такие книжки знать, – съехидничала сестра.

Я хмыкнул. Раньше я бы стал спорить с сестрой, а сейчас не видел никакого смысла в споре. Про секс я бы мог многое сестре рассказать, но пока торопиться не стану. Промелькнула интересная мысль. Презервативы. Сейчас их можно в аптеке купить. Но наши советские никуда не годные. Надо съездить на «тучу», там у спекулянтов наверняка можно приобрести индийские. Всё получше будут, чем наша родная резина. Записал себе в блокнот для памяти. Я такой завёл, не зря говорят «карандаш и бумага – лучшая память». Снял школьный костюм, переоделся в треники, достал тетрадь с рукописью. Осталось дописать только эпилог к своей космической саге. Можно будет отдавать маминой сотруднице Нине Зарубиной. Она, кстати, через маму передала, что я могу корректировкой не заниматься. Нина всё поправит и предложит замену некоторых слов. Получается у меня четырнадцать авторских листов, а это на сто пятьдесят страниц отпечатанного текста, если не больше. Хороший объём получился и всё по делу. У сестры похоже в книге начались скучные темы, потому что она положила роман французского писателя Ги де Мопассана на грудь, посмотрев в мою сторону.

– Малой, а я решила скрипкой заняться. Мама сказала, что купит мне для этого дела, – важно сообщила Екатерина.

– Молодец. Меня надо слушать, я плохого не посоветую, – ответил я, а сестра на мои слова фыркнула.

– Ты говорил, что сможешь что-то важное подсказать, – напоминала Катя.

– Обязательно подскажу, но только тогда, когда ты освоишь скрипку, сейчас нет смысла об этом говорить, ты пока не готова. Но уверяю тебя, ты точно не пожалеешь, ещё и благодарить будешь, – произнёс я спокойным тоном, чтобы сестра поверила мне.

От моих слов Катя громко фыркнула и вновь взялась за книгу. Я же, вооружившись ручкой, приступил к эпилогу своего творения. Погрузился в космические приключения, что называется с головой. Оторвался только тогда, когда пришёл отец, а мама уже в третий раз позвала меня ужинать, но эпилог я закончил. Ужин проходил в обычном ритме. А я маме напомнил, чтобы она забрала мою рукопись и передала Нине, своей сотруднице. Своей просьбой совсем не озадачил родительницу, наоборот она улыбнулась и пообещал, что обязательно передаст.

Глава 6.

Интерлюдия. Свердловск. Наказание неизбежно.

Валерий Крысов уже несколько раз прокручивал в голове события, которые произошли чуть меньше месяца назад. Отличный был способ разжиться деньгами, грабив пьяных рабочих. Он не понимал, как милиция смогли узнать о том, где именно они отоварят очередного пьяницу? Может зря взялись сразу за двоих? Одного Крыс вырубил технично. А вот у второго оказалась очень крепкая голова. Мужик неожиданно стал сопротивляться. Пришлось продырявить его ножичком. Повязали их грамотно, не отвертишься. Двое суток держали в отделе МВД, допрашивали. Этот гадкий мент, старлей, напирал и запугивал. Пусть бы свою бабушку пугал, а Валера на такие разводы не поддаётся. На третий день увезли на ИВС1, здесь уже допрашивал следователь. Но Валера молчал, отказывался вообще давать какие-либо показания. Из рассказов отца, Крыс знал, что на ИВС могут подсадить «стукача», который влезет тебе в душу, ты раскроешься, что-то расскажешь, а подсадной потом всё доложит ментам. Следователем была тётка средней комплекции, хотя этой тётке не