Битвы владетелей - 5. Эпоха Вторая. - Сергей Рубцов

- Прикажите кавалерии отступить в тыл, - приказал я.

Вестовой спустился в сторону трубача и над полем боя поплыла мелодия. Потом она повторилась. Часть кавалерии начала выходить из боя, возвращаясь в тыл. Стрелковая кавалерия продолжала свою карусель, опустошая колчаны с болтами. Я видел, что урон от них не очень большой, так как их самих мало, но свой вклад в сражение они вносят. Отступили они в тот момент, когда стало ясно, что еще немного и их зажмут между нашей пехотой и пехотой противника.

Когда моя пехота приблизилась настолько, что вести по ней огонь из пушек стало опасно, в лагере противника пропела своя труба и вся масса пехоты Топчика неожиданно ринулась вниз в атаку. Это было настолько неожиданно, что не только я растерялся, но и бегущие в атаку мои терции. Они по инерции еще немного пробежали вперед, потом до командиров дошла нелепость ситуации. Терции начали останавливаться, солдаты начали формировать защитный строй. Сформировать монолитный защитный строй передовые формации не успели, как их захлестнула атакующая толпа пехоты Топчика. Лязг оружия долетел даже досюда.

Неожиданно метрах в ста от меня взмыл вверх небольшой столб земли. Я с некоторым недоумением смотрел на это место, потом перевел взгляд на батарею. Стволы были направлены в мою сторону. Вспухло несколько облачков. На этот раз ядра упали еще дальше. Но одно из них срикошетило от земли и пролетело еще немного, зарывшись в землю уже метрах в шестидесяти от меня.

- Не думаю, что оставаться тут, хорошая идея, - произнес я и повернулся, спускаясь с холма перпендикулярно линии стрельбы.

Это поднять стволы и увеличить дальность можно быстро, а вот повернуть ствол по горизонтали не так просто. Расположился я на склоне холма, чуть дальше, но чтобы было видно поле боя. Нужно отдать приказ тоже сделать мне полевое орудие. Оно бы мне сейчас очень пригодилось.

Тем временем на поле боя происходило резня, по-другому не скажешь. Передовые части моих терций почти перестали существовать. Они не успели собраться и просто развалились под ударами противника. Вторая линия успела собраться, но не выдержала чрезмерного давления и тоже доживала последние минуты. Третья линия уже держалась твердо, но не могла перейти в наступление и помочь соседям, так как тоже испытывала давление моря атакующих. Арбалетчики стояли сзади и посылали просто тучи болтов в противника. Но тоже не могли переломить ход сражения. Более того, войска Топчика постепенно окружали мои войска, охватывая их с флангов. Вот тебе и сброд, одетый непонятно во что.

- Вторая волна кавалерии в атаку, - приказал я. – Пусть немного притормозят противника. Еще две терции в атаку по фронту. Тысяча арбалетчиков на левый фланг.

Мы банально не успели. Хоть кавалерия и вломилась в построение противника, но на этот раз её встретили, она просто завязла на пиках и отступила, почти не нанеся урона. Но, хотя бы и сама не понесла потерь. Третья и последняя линия терций медленно пятилась под ударами противника и постоянно огрызаясь. Пушки перенесли стрельбу на посланный мною резерв, немного проредив его. Уже в середине дня меня банально выдавили с поля. На некоторое время наступило затишье. Воспользовавшись паузой, мы отступили в лагерь. Войска Топчика нас не преследовали и тоже отступили обратно на холм. До конца дня и следующую ночь мы отдыхали и зализывали раны. Как и предыдущую ночь, нас не беспокоили.

В этой битве я потерял двадцать шесть всадников, семь сотен арбалетчиков и почти шесть тысяч солдат терций, которые были в обычных доспехах. Еще восемь тысяч имели ранения разной степени тяжести. Если бы не ордий, я бы потерял все двадцать тысяч пехоты, что атаковали в первой волне. Нам бы просто не дали отступить. Сколько потерял противник, я не знал. Мне казалось, что очень много, но одно дело, что мне казалось и другое, что на самом деле.

Весь вечер я думал, как мне быть и что делать. Вернувшаяся разведка доложила, что у Топчика еще есть кавалерия, которая всю битву простояла в тылу. Почему он её не использовал, я сперва не понял. С другой стороны, а куда бы он её применил? Против терции кавалерия бесполезна, а моя кавалерия сильнее. Если бы я атаковал чисто стрелками, то они еще могли бы что-то сделать, а так… получается, правильно сделал, что не стал посылать её на смерть.

Утром я снова лицезрел то же самое построение войск Топчика. И оно меньше не стало. Все также строй пехоты рядов в двадцать вокруг холма. Те же пушки на вершине холма и те же арбалетчики. А вот у меня на пять полноценных терций меньше.

Свои войска я построил точно так же, как и вчера. И точно так же мы стояли друг напротив друга без движения. Мне очень хотелось начать бой, как и вчера, с атаки кавалерии, но я медлил. На всякий случай, я утром провел дополнительный инструктаж своим командирам, так как вчера мы немного лажанулись, и я не хотел повторения вчерашних потерь.

Наконец, я повернулся к вестовому и кивнул. Раздался протяжный звук трубы. Как и вчера, мы старались максимально быстро сблизиться с противником. Пушки на этот раз по кавалерии вообще не вели огонь, сразу сосредоточившись на пехоте. Впрочем, потери мы понесли примерно такие же, как и вчера. Пока пушки стреляют ядрами, а не картечью, они не представляют для нас серьезной опасности. Хотя, это не значит, что я готов терять людей от огня артиллерии.

Сегодня я не стал отправлять в бой мышат, вместо них увеличив число стрелковой кавалерии. На этот раз я попробую взломать оборону Топчика. Кавалеристы подъезжали, стреляли в пехоту и отъезжали для перезарядки. Пока они перезаряжались, для залпа подъезжала вторая линия. Потом третья и так далее. Этот прием мы отрабатывали на учениях, поэтому я не переживал за его исполнение. Верх холма заволокло дымом. Ядра сегодня летали чаще, нежели вчера. Такое ощущение, что либо пушек стало больше, либо пушкари подняли навык стрельбы.

- Еще две терции в атаку, - распорядился я, когда основная армия приблизилась для сражения.

Как и вчера, кавалерия отступила в последний момент, но не стала отходить в тыл, а пошла на фланги, продолжая обстреливать неприятеля. Потери от нашего огня были небольшие, но беспокоящие. Кого-то убивали,