Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2 - Женя Батуридзе

Я посмотрел на него. Потом перевёл взгляд на Мей, которая застыла у него за спиной, словно ледяная статуя. Её кулаки были сжаты так, что, казалось, сейчас треснут костяшки, а в изумрудных глазах плескалась холодная ярость.

— Знаете, Танабэ-сан, — сказал я, медленно отодвигая от себя документы. — Я тут подумал. У меня сломаны рёбра. У меня было сотрясение мозга. И я, кажется, до сих пор не совсем в себе. Поэтому подписывать какие-либо бумаги в таком состоянии было бы… неразумно.

На безупречном лице адвоката впервые промелькнуло что-то, похожее на раздражение. Маска вежливости дала трещину, открыв ненадолго взгляд акулы, готовящейся к атаке.

— Но, Херовато-сан… Это очень щедрое предложение. Руководство пошло вам навстречу…

— Я подумаю, — перебил я его, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более устало. — Мне нужно время. Понимаете, голова совсем не варит. Не уверен, что готов подписывать какие-либо документы сейчас.

Танабэ тихо выдохнул воздух через сжатые зубы, затем улыбнулся. Он встал, сухо поклонился и уже было направился к выходу, но у самой двери остановился, словно вспомнил о какой-то незначительной детали, вроде прогноза погоды или необходимости постирать носки.

— Ах да, Херовато-сан, — обернулся Танабэ, и его лицо снова стало непроницаемым. — Раз уж вы пока не готовы подписывать документы, это ваше право. Но есть ещё одна формальность.

Я напрягся. Что-то эта «формальность» попахивала гнильцой.

— Завтра в десять утра в главном конференц-зале состоится заседание врачебной комиссии, — будничным тоном сообщил он. — Ваше присутствие там обязательно. В качестве ключевого свидетеля.

— Комиссии? — переспросил я. — По какому делу?

— По делу о профессиональной халатности профессора Теруми, — отчеканил Танабэ. — Согласно результатам предварительного внутреннего расследования, — он сделал едва заметную паузу, словно смакуя момент, — установлено, что профессор Теруми, находясь в состоянии сильного душевного волнения, вызванного проблемами в личной жизни, проявила преступную халатность. Она самовольно покинула своего пациента, господина Пак Чун Хо, сразу после сложнейшей операции, не убедившись в стабильности его состояния, что в итоге привело к резкому ухудшению и впадению пациента в кому.

— Кома…?

Слово вырвалось у Мей тихим, сдавленным шёпотом. Я оглянулся. Она застыла посреди комнаты, её лицо стало белым, как больничная простыня, а в глазах плескался ужас и абсолютное неверие. Я видел, как она беззвучно шевелит губами, повторяя это слово, словно пытаясь убедить себя в том, что это неправда.

— Но… но этого не может быть, — прошептала она так тихо, что, казалось, говорила сама с собой. — Операция прошла идеально. Абсолютно идеально! Томимо звонил, говорил об ухудшении, о фибрилляции… Да, состояние было тяжёлым, но откуда кома⁈

Я посмотрел на неё, потом на непроницаемое лицо адвоката.

— Господин Пак — очень влиятельный человек, — продолжал свой монолог Танабэ, не замечая (или делая вид, что не замечает) моего потрясения. — Его семья требует ответов. Клиника, разумеется, проведёт самое тщательное и беспристрастное расследование. И ваши показания, Херовато-сан, будут иметь решающее значение. Вы ведь последний, с кем она так или иначе контактировала перед… инцидентом.

Я чуть в голос не засмеялся. Ну-ну, вот это у нас контакт был! Прям разговор по душам.

— Завтра. В десять, — наконец сказал он. — Не опаздывайте.

Он снова поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Я остался сидеть на кровати. Это была уже не просто попытка свалить на Мей всю вину за ДТП и отгородить имидж больницы. Это была полномасштабная война, направленная на полное уничтожение ее карьеры.

— Это ложь, — голос Мей дрожал, ее руки дрожали. Она повторила чуть тише: — Ложь…

— Успокойтесь, — сказал я, хотя у самого внутри всё холодело. — Нужно разобраться.

— Разобраться⁈ — она почти кричала, и голос ее завибрировал от ярости и отчаяния. — Как мы разберёмся⁈ Меня завтра заочно признают виновной, лишат лицензии, а потом, возможно, и посадят! А я даже защитить себя не могу! Я здесь, а моё тело лежит в соседнем крыле и пускает слюни!

Она опустилась на стул и закрыла лицо руками. Я посмотрел на нее, на ее опущенные плечи, на подрагивающие колени. Оказывается, даже самые сильные и волевые бывают сломленными.

Глава 14

Ночь перед казнью. Именно так я мог бы охарактеризовать атмосферу, воцарившуюся в моей палате. За окном выл ветер, хлеща по стеклу дождевыми каплями, и его заунывный плач идеально подходил под наше настроение. Мей металась по комнате, как тигрица в клетке. Ее движения были резкими, порывистыми, полными сдерживаемой ярости и бессилия. Она то замирала у окна, вглядываясь в ночную тьму, то снова начинала мерить шагами палату.

— Что за бред, — шипела она, и ее голос был похож на шелест сухих листьев. — Как это вообще произошло? Все было в порядке? Этот идиот Томимо… он же неспособен отличить стетоскоп от клизмы! Как он мог допустить, чтобы пациент впал в кому, когда я ему все буквально по полочкам разложила? Это невозможно!

Я молча наблюдал за ней. Моя усталость и уже почти исчезнувшая, к счастью, боль в ребрах отошли на второй план. Сейчас нужно было думать. Быстро и без эмоций, прям как в операционной, когда на кону жизнь. Только сейчас на кону была не только жизнь Мей, но и ее репутация, карьера и будущее. И, как ни странно, я чувствовал, что и мое будущее тоже каким-то образом связано с этим.

— Хватит паниковать, — наконец сказал я. Мой голос прозвучал на удивление спокойно и ровно, разрезав напряженную тишину. — Паника — плохой советчик. Нам нужна информация.

Мей резко остановилась и обернулась ко мне. В ее глазах плескалось отчаяние.

— Какая, к черту, информация, Херовато⁈ Меня завтра сотрут в порошок! У них есть «результаты предварительного расследования». А что есть у нас? Ничего!

— У нас есть вы, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — И у нас есть логика. Давайте по порядку. Пациент Пак Чун Хо, верно?

Я задумался. Интересно, кореец предпочел проводить операцию именно у нас, а не в Корее или Германии какой-нибудь. Хотя, если я правильно понял, то он какой-то очень важный спонсор больницы, так что это и не удивительно, наверное. Кто этих богачей знает? Могут спонсировать что угодно, но сами в жизни своим «продуктом»