Ковенант. Альтерген - Сергей Извольский

— Что делать?

— Молиться.

— Док, я серьезно.

— Господин полковник, я тоже серьезно. У него есть бог-покровитель Марс, его спросить можно.

— Как?

— Это уже не ко мне вопрос, не моя сфера деятельности. Кроме того, слышал что среди ковенантов в наличии адепты Асклепия и Бригитты, если идти по другому пути поближе к традиционной медицине, или вот есть у нас поклонница Марены — может она его из сна разума как-то выведет проведя через тьму морока.

— Избранница Марены не у нас, в Югославии.

— Я в общем, про весь Ковенант. А может вообще, ну я не знаю, надо позвать избранника Диониса, чтобы они накидались молодого вина до поросячьего визга, вдруг поможет? Еще раз повторю — это все уже не моя профессиональная сфера деятельности, подобные способы выходят за рамки моих компетенций, но я вас уверяю, что мои навыки в этом случае не помогут. Ни одного пациента после таких срывов, после падения в пустоту безрадости, к прежней полноценной жизни возвращено не было. Ни одного. Это, если что, тоже секретная информация, имейте ввиду.

На этом обсуждение закончилось, сиплый доктор вышел. Атаманов еще посидел рядом, разговаривая со мной, но не получив ответной реакции вскоре попрощался. После поочередно заходили Анна, Ушан и Алиса. Меня брали за руки, говорили почти одинаковые слова, Анна с Алисой плакали, роняя слезы мне на лицо. Алиса поцеловала пару раз, скорее всего рассчитывая меня вернуть к жизни как спящего красавца. Не удалось, конечно. Состояние у меня такое, что даже если бы Ушан заплакал и попытался меня поцеловать — воспринял я бы это совершенно так же, то есть абсолютно никак.

Заходили и спасенные ковенанты. Не все, только знакомая троица — Дарси Кемпер, Эмина Вукович и черный викинг Янник Тесфайе, вообще оказавшийся православным эфиопом и пытавшимся разговаривать со мной по-русски. Рассказали среди прочего, что группы Оскар и Кило по причине гибели лидеров расформированы, а Эмина сообщила, что решилась на переезд из Европы и теперь состоит в группе Квебек, где лидер Дарси. Мне по-прежнему было абсолютно все равно, хотя информация в голове оставалась.

Еще один день прошел в прежнем режиме равнодушной дремы, поднимался я с кровати всего лишь несколько раз. На следующее утро не стал завтракать — организм силы не тратит, мне просто лишней энергии не нужно.

Когда убрали тележку с едой в палату кто-то зашел и не говоря ни слова мою койку выкатили в коридор. Я глаз не открывал, но понимал, что меня повезли по коридорам, подняли на лифте, выкатили на взлетную палубу — дохнуло морем и свежим воздухом, погрузили в летательный аппарат. Теперь стало понятно, что я находился в госпитале десантного корабля. Никакой реакции от этой догадки не последовало. Мне не интересно теперь ни что было раньше, ни что сейчас происходит — я так и лежал на перемещаемой невидимыми незнакомцами койке, не открывая глаз.

Летели недолго, совсем скоро машина зависла в воздухе и меня выгрузили. Короткая поездка на машине, снова выгрузка и меня завезли-занесли в комнату и переложили на кровать. Здесь я и остался, а вскоре стихли все звуки.

Жарко, но по комнате гуляет ветерок принося морскую свежесть, пахнет тропическим лесом. Через час примерно я открыл глаза и поднялся — нужно попить. Обнаружил вокруг себя просторную комнату бунгало, стоящего на заросшем лесом склоне горы. На восточном склоне горы, машинально отметил — солнце уже скрылось за вершиной, по периметру террасы горит мягким желтым светом гирлянда фонариков.

В бунгало я один, никого рядом не видно. Вокруг густой лес, далеко внизу расстилается гладь моря, на ней выделяется десяток самых разных кораблей, а ярким пятном рядом неоновое свечение лазури бассейна — чаша с которым расположена на площадке, куда с террасы ведет деревянная лесенка над вершинами деревьев.

Райское место, машинально и безо всяких эмоций сделал я вывод. А нет, не без эмоций — отметил что местечко уединенное, использовав сравнительную классификацию «райское». Похоже, что-то тонизирующее в графин с водой все же подмешано, возвращая мне тень былых эмоций. Но только тень, потому что завалившись обратно на кровать, я лежал и смотрел в потолок. Да, что-то со мной происходит, аккуратно выталкивая из пустоты. Эмоций все так и нет, но появилась хоть какая-то мыслительная активность.

Услышал шум моторов, голоса — у бунгало появилась группа людей. Никто ко мне не заходил, краем глаза в высоких окнах видел снующие по улице и открытой террасе силуэты. После предварительной подготовки в бунгало зашло две девушки в плотных, скрывающих фигуры накидках. Лиц не видно, взглядами меня старательно избегают, украшая комнату свежими цветами, принесшими приятные ароматы.

Стало темнее — закатный свет ушел, опустилась густая южная ночь. Вокруг бунгало полная темнота, за окнами лишь мягкий желтый свет гирлянды тусклых фонариков. Вслед за опустившейся вокруг темнотой смолкли и шумы, наступила полная тишина. Похоже, приготовления неизвестно к чему завершены. Мне к этому моменту стало уже совсем неинтересно, даже прежняя тень внимания пропала, и я закрыл глаза. И тут же открыл, когда совсем рядом раздался гремящий металлический звук, словно молотом в огромный гонг-тарелку ударили.

Да, именно в гонг — стойка совсем неподалеку, я видел, как ее выгружали и подвешивали блестящий медный круг. Рядом со стойкой знакомая блондинка с невероятными голубыми глазами, словно подсвеченными изнутри, в белоснежной тунике и синем плаще. Люция — избранница Афродиты.

В ушах все еще гремело звенящим металлом эхо, а по мере его затихания комнату заполняла обволакивающая музыка, пробивающаяся сквозь звуки природы. Люция отвела в сторону молот для следующего удара, но увидев, что меня и с первого включило, второй раз жестить не стала.

Выпустив упавший на пол молот Люция подошла ближе, по пути скинув синюю накидку, оставаясь только в легкой белой тунике. Наряд аналогичный тем, в которых мы принимали посвящение. Глядя на Люцию я почувствовал, что рядом кто-то еще — нежные руки потянули с меня футболку, в процессе переворачивая на живот. Мелькнули золотистые волосы — рядом Алиса, одетая в белую тунику, как и Люция. Глаза горят золотым сиянием — то ли внутреннее, то ли отблеск гирлянды фонариков за окном.

В четыре руки девушки начали делать мне расслабляющий массаж, почти сразу накатило спокойное умиротворенное состояние. Одновременно с мягкими движениями рук меня обволакивала музыка — ритмичные звуки искусно вплетены в шум ветра и рокот прибоя, звенела январская