Катастрофы по расписанию - Матильда Старр

ведь и забыла, что Роберт — внук Ангелины. Для меня он был Маришкиным парнем, а при каких обстоятельствах они познакомились, я благополучно забыла. Да уж. Действительно, как-то стыдно в такой ситуации наслаждаться всякими фривольными снами о кураторе.

В любой другой ситуации это, конечно, тоже стыдно. Но в этой — особенно.

— Прежде всего, Роберт жив. Ну скорее всего жив… Почти наверняка! — постаралась я оправдаться то ли перед ней, то ли перед собой. — Его похитили, ведьмы из другого клана. Того самого, в который меня приглашали вступить… И кулон мне они подбросили.

“Подбросили”, конечно не самая правильная формулировка, за него с меня еще и деньжищи содрали немалые.

— Тьфу! — тут же отреагировала ведьма, демонстрируя отношение то ли к клану, то ко мне, то ли ко всей ситуации в целом, я так и не поняла.

Но на всякий случай решила не принимать на свой счет.

— Полностью согласна, — поспешила поддакнуть я, чтобы и сомнений не было: мы говорим именно о злобных ведьмах, похитивших Роберта.

— Хитрые, изворотливые, на все готовые гадины… — продолжила она.

— Так вы их знаете? — обрадовалась я.

Надо же, какая удача. Только что мы с Демьеном гадали, как бы разузнать побольше о чертовых ведьмах, не привлекая внимания Илоны, и вот пожалуйста: какая-то информация есть у Ангелины. За такое и пару тычков клюкой получить не жалко. Тем более, что телесные повреждения ведьма наносит мне исключительно во сне. На реальную жизнь они никак не распространяются.

— Не знаю и знать не хочу! — отрезала Ангелина.

Ну начинается!

— Вообще-то он ваш родственник, вы вон как волнуетесь! Могли бы нам помочь, — заявила я. — Мы вообще-то ради его спасения на все готовы. Вот только не знаем, от кого спасать! Куда нам бежать, что делать? Вам же должно быть виднее оттуда!

Я при этом многозначительно ткнула пальцем вверх, хоть и очень сомневалась, что место нынешней дислокации Ангелины где-то там.

— Оттуда, — передразнила ведьма и повторила мой жест, — сюда не насмотришься!

Она вдруг на глазах сникла, осела, будто шар, из которого выпустили воздух.

— Не могу я ни в чем помочь, — уже безо всякой злобы, а только лишь с тихой грустью сказала она. — Не дадут они мне даже краешком глаза взглянуть на то, что происходит у них там сейчас…

— Так то сейчас! Но вы же их и раньше знали!

— Не их, а ее! Розой ее зовут. Да и не знаю даю толком, так виделись пару раз. Больно молода она была, чтобы я ее всерьез воспринимала. Да и силы в ней кот наплакал. Оттого и бесилась. И побрякушки магические любила очень. Такие, чтобы свою силу не развивать, а волшебной палочкой махнуть, раз — и готово.

Я внимательно слушала. Во-первых потому что знала Ангелинин характер. Разок перебьешь — и потом полчаса будешь уговаривать вернуться к разговору. А во-вторых, мне могла пригодиться любая крупица информации и я старалась запомнить все. Во сне это, между прочим, не так уж и легко!

— Только того не понимают такие дурехи, что любой амулет не сам по себе появился. Он колдуном делан. Да не простачком каким малоопытным, а ого-го каким! И что кроме силы колдун вкладывает в такую вещь свою волю. И что это была за воля, ты узнаешь, когда уже поздно будет.

Она пронзила меня взглядом.

Ясно, припомнила мне кулон. Хотелось сказать, что я вообще-то не виновата. Когда надевала его — думала, просто украшение. А потом уже поздно было. Эта самая воля у кулона оказалась — дай бог каждому. Точнее, не дай бог никому.

— Может, и надо было подольше с дурехой этой молодой поговорить тогда, — вздохнула Ангелина. — Вдруг бы достучалась! Да не до нее мне было… И вот как обернулось теперь. Совсем ее цацки с ума свели, раз людей воровать начала! Роберт, мальчик мой золотой… Эх, была б я еще жива, всю столицу бы на уши поставила! А отсюда что я могу?

Она опустила голову на грудь и замерла в позе, полной запредельного отчаяния. В первый раз на моей памяти Ангелина выражала недовольство собственной кончиной. До этого казалось, что ее вполне все устраивает… А еще я в первый раз видела ее такой разбитой, что сердце сжималось. Переживать за родного человека — и ничем не мочь помочь. Разве есть пытка страшнее?

Стоп! Ангелина, конечно, умерла, и в связи с этим мало что может. Но ведь я унаследовала ее дар, а я, между прочим, все еще жива, молода и полна сил. И с какой-то там Розой в побрякушках справлюсь. Во всяком случае, сделаю для этого все.

— Обещаю, — сказала я тихо, — я спасу Роберта, верну его вам и Маришки.

— А ты не обещай попусту, а делай! — рыкнула на меня Ангелина и… стукнула клюкой по голове.

Глава 24

Поколотила меня Ангелина во сне, а в голове звенело почему-то наяву. Я даже проснулась от зычного звона, заполнившего мозг. Несколько секунд я страдала и морщилась, и лишь потом поняла: этот ужасный звук порожден вовсе не в глубинах моего сознания. Просто кто-то звонит в дверь — деликатно и мелодично.

— Иду, иду…

Я нацепила тапочки и прошлепала к двери нашего с Демьеном номера, по пути чертыхаясь и на чем свет стоит ругая куратора за неприличную любовь к роскоши. Взял бы скромный двухместный номер, а не апартаменты, в которых можно заблудиться…

Угу, — пришла в голову следующая мысль. — И кровать бы там была одна, двуспальная.

Однако додумать до конца я не успела: уже дошла до выхода и распахнула дверь. За порогом оказалась невысокая хрупкая девушка в форме горничной. Она протянула мне конверт.

— Вы Александра? Просили передать лично в руки, — улыбнулась она радостно и с каким-то преувеличенным энтузиазмом. Похоже, за это поручение она получила немалые чаевые.

Интересно, я тоже должна ей что-то? Негласные правила отельной жизни я знала только по парочке поездок в Египет, там чаевые полагались за уборку в номере и накрученных из полотенец лебедей.

Впрочем, тут вопрос решился сам собой. Всучив мне конверт, девушка поспешила удалиться. Лишь тогда я заметила, что на полу валяется табличка «Не беспокоить», которую горничная беззастенчиво проигнорировала.

Вот что чаевые животворящие делают. Может, пожаловаться на нее?

— Что здесь происходит? — раздался у меня за спиной заспанный голос куратора. — Если ты решила сбежать, могла бы сделать это и потише.

— Я не сбегала, просто получала утреннюю почту, — огрызнулась я.

От конверта, который я держала в руках, почему-то веяло опасностью, хотя внешне он был самым обычным