Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

сказать точно по бумагам. Отправляй документы по Шуе в ССВ без колебаний. Они принесут только пользу. Сделай незамедлительно. Только, повторяю, мальчика не должны забрать от нас.

– Благодарю, Евдокия! А что ты скажешь о Шуе? – ректор помрачнел лицом. – Война все так же?

Старушка профессор в один миг будто постарела на десять лет, но в противовес все же улыбнулась:

– Я уже говорила. Война с Шуей уже двадцать лет присутствует в веере событий. С каждым годом эта вероятность набирает силу. Однако буквально на днях она резко снизилась на треть. Не спрашивай, причины не знаю.

– Покорнейше благодарю, – склонил голову ректор в учтивом поклоне.

– Всегда рада помочь, Захарушка. Ты бы отдохнул, голубчик. Вид у тебя уставший.

– Обязательно.

* * *

Глеб Заломин мерил шагами свой кабинет, тот, который находился в главном корпусе по соседству с залом совещаний. Лидочка Малинкина в дверях держала в руках кружку со сбитнем для него, но тот ее будто не замечал. Что за изнань происходит вокруг этого лишака? Он уже почти видел, как этот бездарный юнец раскроет всех своих нанимателей, и в голос завопит, что в училище нет и не было никогда никакого шпиона, все придумано, чтобы посеять смуту в их рядах. Но тут нарисовался этот загадочный ментальный блок, такой, что не пробили ни опытные чтецы, ни даже талантливая прорицательница Евдокия Плетняк. И Захар Лунев так и не получил опровержения той ереси о шпионе, которую нес этот наглец. А теперь еще эти поблажки для него! Захар даже допросы с пристрастием запретил проводить после слов Плетняк и слежку. Тьфу!

– Глеб Онуфриевич, остановитесь! – он все же разглядел стоящую перед ним девушку. Писарь обиженно надула губки. – Я вам сбитень с перцем принесла, как вы и просили. А вы меня даже не замечаете…

Он остановился и покаянно улыбнулся, как умеют улыбаться военные мужи: скупо. Через секунду-другую кружка с напитком оказалась отставлена на стол. А Малинкина оказалась в медвежьих объятиях мужчины. Он по-хозяйски прижал ее к себе, глядя сверху вниз на трепет ее длинных ресниц, на манящие полуоткрытые алые губки, а потом припечатал поцелуем.

– Ох, – простонала девчонка томно. – Я так ждала этого. Вы не представляете…

– Прости, мой пряничек, – повинился Глеб. – Этот лишак меня с ума сведет.

Спустя полчаса писарь вышла из кабинета, поправляя декольте и прическу, и по требованию начальника по вэй-безопасности вызвала говором командира Мостовцева к начальству. Командир седьмой вэйскадры явился в кабинет и вытянулся по струнке. Заломин окинул его тяжелым взглядом:

– По распоряжению ректора сели этого лишака в общежитие. Будешь за ним присматривать. Ограничитель не снимай с его руки, усиль, а еще лучше добавочно подключи к донорскому агатиту, чтобы от тебя полностью не зависел. Как мне претит вся эта свистопляска около него, кто бы знал. Я продолжаю считать, что этого лжеца нужно вывести на чистую воду. Смотри в оба и слушай. Он все равно оговорится. Интересует вся подноготная этого якобы бывшего шуйского пленника…

Глава 9

Снова в неволе

Вемовей удивился, когда Мостовцев предложил ему перебраться в курсантское общежитие. Перечислил все плюсы, будто уговаривал. «Там лучшие условия. Уборная собственная, а не в коридоре. Умывальник, вэй-купель с холодной и горячей водой. Платяной шкаф…»

– Отдельное жилье?

– Отдельного нет, на двоих. Но если никого не подселят, то будет полностью твое. Подумай.

– Я уже подумал.

– И?

– Веди. Эта конура собачья осточертела.

– И правильно. А что, разве в плену у шуйцев комфортнее жилось? – на последнем слове Илья кашлянул.

Вем в упор взглянул на собеседника.

– Вызнавание сведений не твое, командир. Лучше не берись.

Илья не обиделся, наоборот, кивнул, будто груз сбросил:

– Ладно, Ранев, следуй за мной.

Новые комнаты, которые даже можно было назвать квартирой, Вемовею показались относительно удобными. Гостиная вмещала в себя вешалку, обувницу и зеркало у входа; по центру устроился продавленный диван; к противоположным стенам приставлены два широких письменных стола при стульях. Три двери. Первая вела в умывальню с уборной и купелью, вторая в кухонный уголок. Третья в спальню, в которой теснились две кровати и платяной шкаф.

Когда он свалит отсюда, то приобретет на скопленную выручку сперва мыло от видящих, затем просторную квартиру на самом верхнем этаже. Да уж. Когда-то он собирался вернуть целое имение с причитающимися мануфактурами, а сейчас мечтает уже о простой квартирке. Неудачник. Внук отступника. Раб. И просто нищий лишак. Мысли снова затопила тьма. Захотелось удушиться или кого-то удушить.

Четверть часа он валялся в предоставленных ему покоях, бесцельно глядя в потолок. Затем принялся за дело. Обошел заново комнаты и обнаружил четыре прослушки на мелких предметах – подарки от отдела вэй-безопасности. Найдя огниво на кухонной полке, подпалил лучину и аккуратно вывел из строя каждый наклад. Спасибо прадеду, научил. Жаль, с вэй-поводком на запястье этого не сделать. Чтобы нейтрализовать ограничитель, пришлось бы себе до костей руку спалить, да и то, получилось бы или нет, еще вопрос.

Затем обошел территорию училища. Начал с крепостной стены, отмечая охранные пункты. Заглянул за зубцы и побился лбом о недавно поставленную мощную защиту от падений. Что толку, все равно не повторил бы прошлого подвига. С поводком на запястье это невозможно.

Двинулся вглубь и уделил внимание башням безопасников. Затем обошел пятнадцать корпусов, где курсанты день за днем постигали вэй-науки. Здания оружейной и секретки, как и храм Единого, располагались в отдалении от других зданий.

В многочисленных дуэльных квадратах сверкали вэей колдуны, в котлованах валяли друг друга лепухи – громилы из камня и металла. Но да ему сейчас не до зрелищ. За котлованами начинался тот самый парк, который он видел с высоты драконьего полета.

Портальные арки училища не реагировали на него. Лишь доступ в рысарню и дракушню оказался свободным. В насмешку, не иначе. Это Вемовей понял уже спустя пять минут, когда оседлал ездового стрелохвоста и попытался взмыть в небо. В первые секунды взлета проклятый поводок засиял одурью и принялся сжимать запястье, наращивая болевые ощущения и грозя отхватить полезную конечность. Пришлось резко поворачивать дракона на посадку с угрозой сорваться. Благо этот позор на запястье был виден только ему и колдуну, создавшему ограничитель. В его случае – Мостовцеву. Пока Вем не нарушал границы дозволенного, конечно. Но стоило пересечь черту, как колдовская верига начинала снова полыхать алым светом и причинять невыносимую боль.

Возвращался Вемовей в общежитие в самом мрачном расположении духа. Да, его теперь не держат в рабской конуре. Кормежка бесплатная обеспечена в курсантской