Портфель точка нет - Владимир Сербский

Когда Беседин вернулся с подносом, девчонка за наспех накрытым столом увлеченно доедала куриную ногу. Кошка, муркая, терлась у ее ног. Кроме костей, в тарелке виднелась яичная скорлупа, вперемешку с кожурой от маринованных помидоров. В банке из-под рижских шпрот одиноко блестело масло.

— Ты что, целую курицу съела? — добавив громкости телевизору, шепотом изумился Степан. — И без хлеба⁈

— Хлеб не нашла, — так же шпионски прошипела Саша. — И потом, где в этом доме ты видел курицу? Так, цыпленок худенький. Даже кошка вкуса не поняла. Ну что, давай чай пить? Я люблю с печеньем и медом.

— М-да. Робин Бобин кое-как подкрепился натощак, — пробурчал себе под нос Беседин.

— Чего натощак? — не расслышала она.

— Говорю, к чаю колбасы давать?

— Конечно!

В качестве дижестива девчонка согласилась с хлебом. Не просто так — она украсила его маслом, сыром и добрым куском колбасы. Бутербродом поделилась с кошкой. Привлекая внимание, Лиса трогала лапой девичью ступню.

— Ты это, смотри, — сказал Степан. — Осторожней. У Лисы скверный характер, запросто может цапнуть.

Кошка согласно муркнула… и запрыгнула Саше на колени.

— Лиса, — возмутился он. — Предательница! Подлизываешься к чужим? Между прочим, ты кроме «Вискаса» ничего не ешь!

— Бррехня-мррр, — устроившись поудобней, возразила кошка, невозмутимо вылизывая заднюю лапу.

Саша поддержала новую подругу:

— Это кто здесь чужой? Мы теперь друзья. И нас надо почаще к столу приглашать, — придвинув плошку с медом, она зачерпнула полную ложку. Покатала во рту и оценила продукт: — О-го-го, вкуснятина! Терпко и горчит.

— Каштановый мед полезен ослабленному организму, — назидательно заметил Беседин.

— А в прошлый раз какой был?

— Майский. Вот эта баночка, пробуй. Универсальное лекарство, — серьезно ответил Беседин, присоединяясь к дегустации.

Девчонка вкусно захрустела печеньем, откусила от шоколадки и подула в кружку. Руки были заняты, поэтому губы, вытянутые дудочкой, являлись командой Степану подать туда очередную ложку меда. Все эти разные действия удавались девчонке как-то одновременно.

Кошка равномерно тарахтела у нее на коленях.

— А ты не лопнешь? — Степан осторожно подлил ей чаю. В третий раз.

— Фу-у, хватит, — согласилась она, отвалившись на спинку стула. — В самом деле. После рейда трудно от стола оторваться, энергии много ушло.

— Тяжко ходить через стены?

— А то! Давай на кухню, посуду помою, и ты покуришь заодно. Кстати, можешь не шипеть, нет здесь жучков, я бы слежку почувствовала.

— С чего ты решила, что я хочу курить? — спросил Степан, выгружая поднос в раковину.

Сигареты, тем не менее, прихватил.

— Я в тебя заглянула немного… Просканировала, — девчонка усмехнулась. — Желания людей на поверхности лежат. У тебя их два. Так что кури. А переспать со мной никак не получится — не собираюсь пока. И не мечтай!

Степан замер у раковины. Она насладилась реакцией, и продолжила:

— Однако отблагодарить обязана, святое дело! Должок отработаю, не сомневайся.

— Это как?

— А проведу, куда скажешь. Линять тебе надо подальше.

— Да?

— Плохо пахнет эта история с портфелем.

— Откуда узнала⁈ Кто сказал? — ошарашено пробормотал Степан. — Или что, в самом деле, мысли читаешь⁈

— Не бойся, мысли не читаю, — улыбнулась Саша. — А вот сильные эмоции слышу хорошо. Ты же на этом портфеле зациклился прямо! Испереживался весь — и бежать надо от ментов с братками, и девчонку жалко бросить. Пропадет, мол. Так думаешь?

Степан кивнул.

— Вот за это спасибо! — она улыбнулась, — Спасибо, что не бросил. Линять вместе будем.

— Да подожди ты линять, — Степан всегда начинал злиться, когда чего-то не понимал. — Беги, Лола, беги… Куда? Зачем⁈

— Вообще-то бегут от проблем, — философски заметила Саша. — Тебе проблемы нужны?

— Да кому они нужны?

— А мне бегать — не привыкать. Я с бабушкой всю страну пробежала.

— Почему?

— Проводник — асоциальный элемент, понимаешь? — она скрестила руки на груди. — Мои способности не востребованы общественной жизнью. Да и вызывают они у людей испуг, либо зависть. Какая польза от человека, свободно перемещающегося в пространстве? Не знаю. Почту, что ли, молниеносно разносить? Можно еще, как вариант, в цирке выступать.

— Копперфилда передразнивать?

— Ага. Только там сразу на карандаш возьмут.

— Конечно, — согласился Степан. — Карандаш — это порядок во всем. Учет и контроль. НЛО на службу государства!

— А если я не согласна?

— А ты не согласная? Удивительное дело… — хмыкнул он. — Почему? А вдруг будут ноги мыть и воду пить?

— Не будут. Такая методика не про нас. Скорее заставят.

— Заставят чего? — Беседин повернулся, выключив воду.

— Украсть чего-нибудь. Или пристрелить кого. А сначала поставят выключатель для управления, — без улыбки сказала девчонка. — На затылок подопытного кролика.

— Талантами следует управлять, — согласился Степан. Однако шутить резко расхотелось.

— Ага. Еще как следует, — горько усмехнусь она, и показала глазами на потолок. — Если смотришь оттуда. Только не по душе мне это, вот и приходится прятаться. Где-нибудь, среди людей.

Затушив сигарету, Степан принялся протирать вымытую посуду:

— Давай угадаю? Детективы почитывали, спору нет. Схема стандартная, как помнится: пластический хирург, «чистые» документы, фазенда с утренним молоком на крылечке. При наличии денег, конечно.

Саша кивнула совершенно серьезно:

— Да, бабушка так и сделала. Три раза.

— Три раза⁈

— Врагу не пожелаю, — она яростно вонзилась в яблоко. — А меня от хирурга бог миловал. Тьфу, тьфу… Проще было ребенку синяки накрасить и фальшивый лишай на щеку подклеить. Еще парик надеть. Да и выпускали погулять редко.

— Конспирация?

— Типа того. Я, правда, не особенно рвалась — со сверстниками общаться было неинтересно, а старшие в свой круг не принимали. Даже в «Одноклассниках» фотошопную личность завела в целях конспирации! С дурацким ником, естественно. Так что из-за частых переездов друзей не нажила. Врагов, слава богу, тоже. Мой социум ограничен близкими людьми.

— А как же простое человеческое общение?

— Пф, — фыркнула Саша. — Все остальное так называемое «прогрессивное человечество» раздражает своими правилами. Насквозь фальшивыми и лицемерными правилами, действующими избирательно. Что может быть циничнее перла «Закон един для всех»?

— Вот только не надо мне правовой нигилизм проповедовать, — скорее согласился, чем возразил, Степан. — Кушали мы это блюдо не раз.

— Да уж, накушались, — огрызок яблока полетел в мусорное ведро. — Я-то сейчас много где бываю, разное вижу. И это даже не смешно. Люди выдумали безумное количество самоограничений, где «правила хорошего тона» — самые безобидные. Они загоняют друг друга в какие-то рамки. Пытаются причесать всех под стандарты, почему-то постоянно меняющиеся.

— На то они и стандарты, чтоб меняться, — хмыкнул Беседин.

— Ага. У них борьба за демократию похлеще терроризма выглядит! В каменный век кого угодно вбомбят…

— После миролюбивых санкций?

— Ага. Но мне это зачем? Если не нравятся правила, надо просто сменить окружающий народ. И