Страсти Евы - Анна Пань

− Гавриил, свершилось! − взволновано трясет его за предплечья Никита. − Теперь мы сможем разработать антидот и обрубим все концы твоему отцу. Если мы будем держаться намеченного плана, я буду в безопасности.

− Прошу вас, господа, убедитесь сами, − прерывает их пожилой ученый, после чего слышится удаляющийся звук шагов.

− Проследим, − я не спрашиваю, а Даша и не возражает.

Путь пролегает через застекленный мост в корпус биологических разработок. Идущая впереди троица периодически останавливается, чтобы пожать руки другим ученым в белых халатах. Сливаясь с общим потоком и изредка переглядываясь, мы следуем за ними по пятам. Через пару-тройку коридоров на нашем пути возникает преграда в виде стальной двери с электронным детектором. По счастливому стечению обстоятельств на горизонте вырисовывается дружно гогочущая группа молодых медработников. Затесавшись в толпу, мы хвостиком прошмыгиваем за ними без спецудостоверений.

В корпусе секретных биологических разработок под бактериологические исследования отведены застекленные лабораторные комнаты, стерилизационные для обеззараживания отработанного материала, виварии для содержания подопытных животных, средоварочные для приготовления, розлива, стерилизации и хранения питательных сред. В светлых залах с бактерицидными лампами установлены аппараты для проведения химических опытов, колбы с реактивами и столы для посевов.

За третьим поворотом в помещении с флуоресцентными лампами мы обнаруживаем преследуемых объектов. Термостат при входе в лабораторию показывает градусов на десять ниже естественной температуры. В стеклянном боксе с дезинфекционным ультрафиолетовым излучением, обладающим высокой антимикробной активностью, идет эксперимент. Биологи защищены спецодеждой. В ушах у них вставлены наушники с встроенными микрофонами, транслирующими через внешние усилители стадии опыта. В предбокснике находится Никита с двумя лаборантами. Они берут у него кровь из вены и переливают ее в пробирку с желтой лимфообразной эссенцией − сывороткой плазмы крови.

− Они добиваются мутации крови, − полушепотом объясняет мне Даша. − Для этого к плазме должны прижиться…

Вдруг она делает большие глаза.

− Хос-с-споди, кровь Никиты и есть F-вирус! Мой почти муж и твой брат…

− Индивид, − договариваю я, обомлев от шока.

− Как только Никиту угораздило довериться Гробовому? − возмущенно вздергивает брови Даша. − Ей-богу, вы с братом как малые дети. Я и представить не могла, что доктор вирусологии до такой степени втерся ему в доверие. Предлагаю еще какое-то время попридержать свиток у себя и самим во всем разобраться.

− Согласна, − киваю я, взвесив «за» и «против».

Пока мы отвлекаемся на разговор о свитке, прозрачные двери бокса раздвигаются, и один из биологов с гордым видом вручает Никите готовый пузырек с красной эмульсией.

− Объявляю первую часть эксперимента состоявшейся! − провозглашает Гавриил Германович, поворачиваясь к коллегам.

Лаборатория взрывается громкими аплодисментами.

− Всех ждет премия! Да поможет нам Всевидящая Тень довести эксперимент до победного конца!

Пламенная речь о премировании завершается продолжительными овациями. Гавриил Германович помещает пузырек с F-вирусом в заготовленный футляр и вместе с Никитой выходит из лаборатории через второй выход.

С вопросом «Как они разработают антидот без нашей части формулы?» я разворачиваюсь к Даше, но рядом ее не обнаруживаю. Рассеянно пробегая глазами по лаборатории, я нахожу ее сидящей за чьим-то компьютером.

− Смотри, программа F-вируса все еще в открытом доступе, − докладывает она, разворачивая монитор таким образом, чтобы наши головы никому не были видны.

На экране всплывает информативная заставка с голосовой озвучкой.

Добро пожаловать в лабораторию F-вируса!

Меня зовут Фортуна. Я являюсь собственностью Корпорации. Версия 3007 − моя последняя версия. Моя химическая формула:

− F− virus = AL12 (1.2.3.4.5.6.7.8.9.10.11.12) ÷ 2 →

Я загружена на 100 %. Мой временной диапазон распада составит: 00:00:00 секунд. Активность: 00:15:46 секунд.

Даша фотографирует на смартфон изображение формулы с экрана, а я, затаив дыхание, указываю ей на имя в конце длинного списка имен разработчиков − «Жук Б. Б. Зона № 6». На простое совпадение не похоже, поэтому, стуча по клавиатуре нарощенными ногтями, Даша путешествует по воздушному пространству электронных папок базы данных сотрудников Зоны № 6 и вскоре находит искомые инициалы.

Жук Борис Борисович. Должность − 1-й заместитель Руководителя Зоны № 6. Персональные данные − информация засекречена. Фотография − информация засекречена. Адрес проживания − информация засекречена.

Негусто… Так или иначе, как только Даша прекращает игру на клавиатурном пианино, мы шустренько выскальзываем из лаборатории. Без происшествий нам удается миновать стеклянный мост. В исследовательском корпусе стук ее каблуков начинает действовать мне на нервы. Снова и снова повторяющаяся однотонная дробь отражается от куполовидных нефов и разносится раскатистым эхом. На повороте к гардеробной я наконец-таки хочу перевести дух, но навстречу нам генеральской походкой шествует Гавриил Германович собственной персоной.

Его Беспроигрышное Высокоблагородие Злой Рок делает шах и мат!

Незаметная ступенька предрешает дальнейшую судьбу. По нерасторопности я спотыкаюсь о злосчастный порожек. Запускается цепная реакция. Мои кеды испытание на устойчивость не выдерживают. По инерции я лечу прямо на Гавриила Германовича. Незапланированные объятия для него выходят боком. Я сбиваю его с ног и наваливаюсь сверху.

− Гавриил Германович, вы как? − с нарастающей драмой в глазах вопрошаю я его, смущенно поправляя съехавшие с переносицы очки.

Гавриил Германович выдает тираду проклятий в адрес суровой действительности.

− Ева, Ева… ты вновь перевернула мою жизнь с ног на голову, − укоризненно хрипит он, разве что его руки как-то нескромно обхватывают мою талию и силой наклоняют. − Я вновь чертовски зол и вновь чертовски возбужден.

К моему стыду, восседая на нем, как полководец на коне, я отчетливо чувствую под собой увеличивающийся и крепчающий детородный орган.

− Извините меня, Гавриил Германович, я не хотела, − сконфуженно бормочу я.

Мне грезится, что его руки умышленно удерживают меня на себе.

− Извинения приняты, моя маленькая проказница, − словно читает мои мысли Гавриил Германович и демонстративно разжимает пальцы.

Сразу после обретения земли под ногами он выстраивает между нами прежнюю субординацию. Тут уж ничего не попишешь, независимо от его растерзанной белой рубашки с застрявшими под ремнем серых брюк пуговичками, ему идеально подходит выражение «застегнут на все пуговицы».