Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев

— … Что за аптека такая? Куда не пойду, марганцовки нет, селитры нет! Еще глаза пучат, словно первый раз про это слышал, — возмущенно бормотал он, выходя из очередного, пятого или шестого по счету, магазина. — Зато морфий в красивых коробочках, пожалуйста. Сразу вам завернут, помогут до экипажа донести. Вдогонку еще и героин посоветуют купить. Мол, это просто чудо-средство и лечит едва ли не от всех болезней: от гриппа, астмы, кашля, туберкулеза, и даже, мать его, склероза[1].

Иногда в этом бормотании даже слышалось совершенно искреннее недоумение.

— … И из чего теперь делать эту вундер-фафлю? Из говна и палок⁈ Из простейших⁈ Прямо настоящая засада! Чего же теперь делать⁈ В горы с пещерами лезть или в нужник сразу. Селитра, б…ь…

* * *

Рафи шел по улице в полной прострации, напоминая собой толи пьяного, толи больного человека. Бормотал что-то в пол голоса, иногда размахивал руками, гримасничал. Идущие навстречу прохожие даже останавливались, показывали пальцами и что-то осуждающе говорили. Но разве это сейчас имело какое-то значение?

— …Черт, времени реально нет, — быстро утекающее время приводило его если не в отчаяние, то, как минимум, в тревожное состояние. Ведь, в любой момент теневые короли города могли нанести свой удар, и тогда все его планы на эту жизнь «накрываются медным тазом». — Просто из пороха что-то колхозить не вариант… Да и пороха столько сразу не найти. Сколько там нужно, чтобы этих уродов «на ноль помножить»⁈ Мешок, два мешка или корзина пороха⁈ Не-ет, порох точно не вариант.

Ему нужно было срочно что-то придумать. К сожалению, лишь взрывчатка была тем средством, с помощью которой можно было справиться с этой угрозой без особых следов. Ни шашка, ни пистолет с винтовкой, ни даже магия здесь не подходили. Его просто бы не подпустили на нужное расстояние. А вот заложить более или менее компактную бомбу в нужном месте можно было. Тем более, благодаря тетушки Витяна он знал, где эти урки прячутся.

— … Похоже, Рафа ты лопух, — скривился он, понимая, что все расчеты пошли прахом. — Думал, здесь в каждой аптеке набор юного бомбиста-террориста прода… Вот же, мать вашу!

От внезапно пришедшей ему в голову идеи, парень тут же встал, как вкопанный прямо по середине тротуара. Шедший позади него, энергичный молодой господин с тросточкой и модном костюмом с галстуком-бабочкой не успел затормозить и врезался в него.

— Ах ты, соп… — вспылил было прохожий, замахиваясь тростью.

Но Рафи даже внимания на него не обратил. Лишь прибавил шаг, ловко ввинчиваясь в толпу, и «оставляя разозленного прохожего с носом». Засевшая в голове мысль буквально свербела, требуя реализации.

— Какой же я дурень? Мне же просто химик нужен из студентов. Кажется, их в бомбисты вербовали…

Хотя его знания о террористах были, мягко говоря, слабоваты, кое-что он все же помнил. Правда, не очень понимал, откуда это знал. Бомбы для подрыва городовых и царских чиновников делали как раз недоучившиеся студенты-химики. Вот именно такой ему сейчас и нужен был.

— А вот, кстати, и универ, — огромное помпезное здание старейшего в империи Санкт-Петербургского императорского университета показалось во всей красе, едва парень обогнул очередной собор. На него сразу же надвинулась величественная мраморная колоннада, поражавшая высотой и массивностью. Невольно даже закрадывалось сомнение в том, что все это могли построить обычные люди. — Осталось только нужного кадра выцепить.

А в этом как раз Рафи ничего сложного не видел. Ему нужен «голодный» и в прямом, и в переносном смысле студент-отличник, который за деньги сделает, что угодно. Такой «бедолага» виден сразу и не вооруженным глазом. Он явно будет неряшлив, в старой, потрепанной одежде и плохой обуви. Обязательно отчаянный голодный взгляд.

Парень, «сделав лицо кирпичом», нырнул в одну из студенческих кучек, что во множестве гуляли в парке перед университетом. По-свойски поздоровался с одним, похлопал по плечу другого, посмеялся над шуткой третьего. Ни у кого и вопросов не возникло по его поводу. Слово за слово, и в каждой такой компании он довольно быстро становился своим. И ему оставалось лишь внимательно слушать и «смотреть во все глаза», чтобы не пропустить нужного человека.

— … Камрады, камрады, послушайте! — шутливо, на немецкий манер позвал остальных коренастый блондин, одетый с претензией на моду и даже столичный шик. Сразу было видно, что в деньгах он явно не испытывал особой нужды. — Не слышали, как сегодня нашего Родьку на всю альма-матер ославили⁈ Не слышали⁈ — вскричал студент, когда остальные подтянулись к нему, привлеченные занимательной историей. — Вы же знаете, что он промышляет решением испытательных работ за деньгу. Говорят, с первого курса один виконт у него работу заказал. Когда же Родька все выполнил, тот в отказ пошел. Мол, если хочешь денег, то должен передо мной на колени стать и слезно, по-холопски, попросить. И что вы думаете?

Рафи тут же «сделал стойку». Похоже, повезло: сразу же напал на след не просто местного изгоя, но и еще с мозгами. Бинго!

— … Представляете, этот остолоп встал на колени! Перед этим уродом! Родька же весь наш курс унизил! — блондин скривился, словно увидел что-то мерзкое. — Теперь перваки нас за людей считать не будут! Рожу бы ему своротить за такое, чтобы больше неповадно было. А вон и Родька, камрады!

«Гревший уши», парень резко повернулся в ту же сторону, куда и остальные. Ого-го! Рафи удовлетворенно хмыкнул, и быстро пошел вперед

— Родька… — шептал он, потирая руки.

Этот студент оказался именно таким, каким он себе его и представлял. Родька был жутко худ, нескладен. Казалось, пугало, натянув на себя линялый плащ с заплатками, сбежало со своего огорода, чтобы погулять по улице. Под стать у него и лицо было: серое, землистое, воспаленные глаза.

— Ты-то мне и нужен…

* * *

Это был самый дальний и глухой угол университетского парка, куда редко заглядывали местные садовники. Ведущие сюда тропы из узорчатой брусчатки пришли в негодность: раскрошились, частью вылезли наружу. Когда-то аккуратно подстриженные кустарники в виде декоративных фигур превратились в бесформенные зеленые кусты. Забытые всему дубы разрослись так, что своими кронами погрузили все в полумрак и прохладу. Земля покрылась плотным буро-зеленым ковром из полусгнивших листьев, веток. Кое-где проглядывались небольшие болотистые лужицы.

Тем удивительнее было здесь встретить одного из студентов, который сидел на полусгнившем пне, прислонившись спиной к дереву. Вся его фигура в этот момент выражала собой неприкрытое отчаяние: низко склоненная голова, опущенные плечи, бессильными плетьми висевшие руки. Когда поднимал голову, были видны воспаленные красные глаза, искривленный рот.

— Что же