Люди огня - Наталья Точильникова

Первая книга Царств. Так сказал Господь Саваоф, так передал через пророка Самуила царю Саулу: «Иди и порази Амалика^[77] и истреби все, что у него… и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла»^[78].

Я сжал губы.

— У меня была информация, что там скрываются целыми семьями, с детьми.

— Детей не видел, зато слышал выстрелы. Выпустишь — будут партизанить. Надел бы ты противогаз.

— В противогазе общаться не удобно.

— Нашел время общаться!

У выходов из системы суетились люди в противогазах. Стояли цистерны с жидкой кислотой, работали механические распылители. Мы с Марком были в паре сотен метров от них.

— Между прочим, ее на производстве применяют, — сказал Марк. — И крыс травят на кораблях. Почти бытовая химия.

Лучше бы он этого не говорил!

— Успокоил! Марк, не могу я так, как крыс!

— Мне тоже больше нравиться стрелять по целям, как в тире. Но это война, Петр, а не стадион. И мы выполняем приказ.

— Тряпкой меня считаешь?

Марк хмыкнул.

— У тебя в каждой фразе подтекст: «тряпка».

— Понимаешь, Петр, не то, чтобы тряпкой. Просто не люблю я этих выкрутасов с реверансами. Ты либо делай, либо нет.

Марк был совершенно прав. Я посмотрел на машины скорой помощи, вспомнил свои суточные отсрочки и радиоувещевания — все это материализованное самооправдание и больше ничего. И то, что я до сих пор без противогаза — из той же оперы. Марк тоже. Все дается ему не так просто, как он хочет показать.

Подул легкий ветерок. Не с той стороны. И я почувствовал запах горького миндаля и металлический привкус во рту. Вдохнул полной грудью.

— Петр, отставить! Противогаз, быстро!

— А ты?

— Хватит болтать!

Он почти силой натянул на меня противогаз. Потом надел свой и вытащил шприц.

— Вену давай! — я еле услышал. Голос глухой, как из бочки.

Он вколол мне антидот, потом себе тем же шприцем. Может быть, мне показалось или это было искажение изображения толстыми стеклами противогаза: по венам Марка шла рваная цепочка от уколов.

Через полчаса, не снимая противогазов, мы спустились в систему. В этот день я разменял свою сотню. С верхом и перебором.

На первом уровне было довольно светло, солнце светило через «нари». Высокие колоколообразные залы с белыми стенами. Когда-то здесь добывали мел.

Почти пусто, только в одном из залов в самой дальней северной части — около десяти мертвецов. Странно розовая кожа (артериальная кровь приливает) и синие губы. В центре зала — крест. Молились.

— Вниз пойдемте! — приказал Марк.

Свет фонарика шарит по стенам, замирает на трупах. Похоже на древний каземат, только цепей не хватает. Еще сто тридцать человек. Живых нет. Семьи были. Не помню сколько.

— После всех ваших усилий, это приближенно можно считать самоубийством, — сказал Эфраим.

Еще одно самооправдание!

Защитники Массады убили себя, чтобы не стать рабами Рима. Но кто виноват: они или римляне, осаждавшие крепость три года и, наконец, проломившие стены?