Я пришёл - Артём Соболь

начать? Тонкая работа с детальным просмотром отдельных воспоминаний или быстрая, но поверхностная. Начну с тонкой, если будет что-нибудь подозрительное, сразу замечу.

Подхожу к стеллажу, прикасаюсь к книге и… Мир мигает. Сквозь пелену в глазах вижу неясный образ женщины. Черты лица разобрать не получается. Однако… Белые волосы, красные полосы на щеках. Мать. Да! Точно. Ох, слишком рано. Но зато я теперь точно знаю, это именно Джирайя, а не кто-то другой, как подозревала Кохару. Конечно, воспоминания и образы можно подделать, но чувства сопровождающие их однозначно нет.

Прохожу дальше, прикасаюсь к следующей книге. Воспоминание. Детство, мне лет двенадцать. Я стою на поляне и смотрю на товарищей. Злобную Цунаде и ничего не понимающего Орочимару.

— Цу-тян, а может мы с тобой сегодня встретимся? Я мороженого принесу. Давай, через час, на берегу.

— Отвали, кретин.

— Но я…

— Я сказала отвали! — кричит Сенджу, подскакивает ко мне и бьёт в челюсть.

Страшная боль, хруст, улетая вверх провожаю взглядом брызги крови, смотрю вниз и вижу её. Она стоит и глядя на меня улыбается.

Воспоминание обрывается. Падаю на пол и выплёвывая кровь пытаюсь придти в себя. Что сложно, удар был реально страшным. Однако, кровь мне только показалась. Фух… Жёстко. Не хватало ещё загнуться в чужом разуме.

— Двинутая, он же ничего такого не сказал. Ох… Надо осторожнее, так и сдохнуть можно.

Шатаясь и придерживаясь рукой за стеллаж, прохожу дальше. Осторожно тяну руку, прикасаюсь к книге…

Жёлтая поросшая сухой травой равнина. Я сижу на камне, держу в руках блокнот и смотрю на… Жирафа? Да, это именно жираф, но какой-то не то больной, не то раненый. В общем странный. Стоит широко расставив ноги, голова опущена к земле и он…

— Б-б-б-бы-ы-ы, — закатив глаза не то блеет не то мычит жираф.

Психоделика какая-то. Что вообще происходит? Как… Что делает жираф? Что?!

Проходит час, второй, третий, четвёртый. А я, то есть Джирайя, сидит на камне и смотрит на зверя. Держит блокнот, макает в тушь кисточку и… Наконец-то жираф мотает головой, выпрямляется и пошатываясь уходит.

— Заключение, — записывая бормочет Джирайя. — Пьяные жирафы, блевать не могут. Доказано опытным путём. Хм-м-м, теперь можно идти.

Псих… Четыре часа смотрел на жирафа, которого сам же и напоил. О-о-о-о-о… Дальше.

Решив побыстрее закончить и выбраться отсюда прохожу дальше, прикасаюсь ещё к одной книге и вижу… Источники. Повиснув на заборе и хихикая смотрю на купающихся девушек. Как вдруг, истошный визг. Девушки прикрываются руками, одна из них хватает деревянное ведро и бросает в меня. Боль, треск, падение, вокруг падают щепки.

Точно псих. Пока я сам не двинулся, надо заканчивать. Да чтоб вас всех. Пока не доберусь до последних воспоминаний и не узнаю почему он так изменился, мне возвращаться нельзя.

С трудом собираюсь, концентрируюсь и бегло просматриваю сразу все воспоминания. Начинаю с детства, но особо ни на чём не зацикливаюсь. Чтобы не свихнуться. И тут… Чего тут только нет. Радости, печали, разочарования, безграничная любовь к Цунаде. Страх, боль, расстройство. Горе от потери… Вгоняя меня в ужас поток воспоминаний ускоряется и вдруг замирает. Я на причале. Сижу и смотрю на рыбацкий корабль. Рыбаки тянут сеть, в которой бьётся огромный осьминог. Вскидывает щупальца, хватает рыбака и…

— Веслом его! — вцепившись в верёвку верещит рыбак. — Он меня сожрёт!

— А вот и сюжет! — восклицает Джирайя. — Надо это записать. У-у-у-у, вот это книга получится. Эй, на корабле! Больше страсти!

— А-а-а-а-а! — одной рукой держась за верёвку другой пытаясь удержать стягивыемые осьминогом штаны орёт рыбак. — Шиноби-сан, помоги!

— Ага, иду. Минутку.

Осьминог хватает второго рыбака. Джирайя увлечённо записывает. Рыбаки кричат как девки.

Воспоминания снова набирают ход. И там, в них, я отчётливо вижу причину. Джирайя, он просто устал гоняться за Цунаде. Ему надоело унижаться перед ней. Просто, в один прекрасный момент, он сел посмотрел на свою жизнь под другим углом. А потом встал и ушёл. В случае же с Наруто, его банально замучила совесть. Одинокий, уставший от жизни, он решил найти хоть какой-то смысл. И нашёл, здесь. А ещё он девственник. Ха! Ха-ха-ха! Пора возвращаться. А что? Дело сделано, никакого вмешательства в разум Саннина нет и не было. Но то что он… Только не ржать.

Выхожу из библиотеки и…

— Ну как, нашёл что-нибудь, — спрашивает сидящий на траве Саннин и жестом приглашает меня присесть рядом.

— Много чего, — садясь улыбаюсь ему. — Вопросов уйма.

— Например?

— Зачем ты напоил жирафа?

— Ты же рылся в моей памяти, сам всё знаешь.

— Ну да, знаю, посмотреть хотел. Но кое-чего всё же не понимаю. Твой разум, почему ты даже не пытался скрыть воспоминания? Всё таки, тут полно таких моментов, о которых не распространяются. Твоя девственность, Цунаде и крапива.

— Вот про крапиву молчи, — недовольно ворчит Джирайя. — Если ляпнешь кому-нибудь, то я расстроюсь и убью тебя. Нельзя портить репутацию Пятой Хокаге. В остальном же… Мне скрывать нечего. Ты, Иноичи, человек очень умный и знаешь о том, что я всегда был за Коноху. За Коноху, за Цунаде, Хирузена, теперь вот за Наруто, за всех жителей… В общем, я за своих.

— Похвально, я тоже. Но…

— Тут творится странная хрень. Коноха трещит по швам. Хирузен хоть и воспрял, но ничего уже не сделает. Иноичи, пока не случилось непоправимое, помоги мне.

Саннин просит меня о помощи? Да, я уже глава клана, но чтобы так… А почему нет? Джирайя будет очень хорошим союзником. Тем более, если следовать его воспоминаниям, он может заставить Сенджу заткнуться одним лишь взглядом, а она без пяти минут Каге. Это будет очень выгодно. Конечно, мне бы для начала с Шикаку и Чоузой посовещаться. Но… От такой выгоды для наших кланов ни Нара, ни Акимичи точно не откажутся. Три клана и Жабий Саннин. Решено.

— Значит так. Информации много, очень много. Есть подтверждённые и проверенные факты, а есть и слухи. Но, по версии Шикаку Нара, мы в заднице. Хирузен просто чучело занимающее кабинет и толкающее политику возвышения бесклановых. Толком он ничего не решает. Вся власть сосредоточена