Он почти изменил мiр (Acting president) - Владимир Викторович Бабкин

— Так может и случилось чудо? — пошутил Бернард.

— Нет, Берни. Я готов поверить, что у него улучшилась речь и что он встал. Но после нескольких месяцев лежания у него чудовищная атрофия. Вудро бы может на пару минут и постоял, но, «преодолеть три ступеньки» самостоятельно… — Герман развел руками.

— Похоже этот Сэйболд большой фантазер. Впрочем, статья «Нью Йорк Уорлд» вовремя оживила биржу», — сказав, Бернард отхлебнул содовой.

— Мы еще вернёмся к прессе. Но обстановка в Белом доме тревожная. — отметил Сайлинг.

— Чем же? Фамилия или личные качества президента раньше вроде не мешали нашим предприятиям. — спросил брата Герман.

— Брат, в Белом доме всё остановилось. И очень не вовремя, — ответил Сайлинг.

— Наш Клуб дал определённые обязательства императору Второго Рима. Наше слово уже само по себе основание исполнить всё в срок. Не говоря уже о том, что, это очень доходные обязательства и очень привлекательные перспективы.

— Сайли, вы на Мраморном острове заседали прямо как «мировое правительство». Успел почитать что пишет о «заговоре еврейских банкиров» в своем Международном еженедельнике Генри Форд?

— Что-то новое? После того как пять лет назад этот пацифист сказал, что "За всеми войнами стоят международные финансисты. Это то, что называется международным еврейством: немецкие евреи, французские евреи, английские евреи, американские евреи. Я считаю, что во всех этих странах, кроме нашей, еврейский финансист является высшим… здесь еврей представляет угрозу", что-то изменилось? — встречно спросил Сайлинг.

— Представь себе, брат, да! Он нашел что и в Штатах еврейские банкиры теперь угроза. Вот послушай.

Бернард открыл субботнюю «Деборн Индепендент» и зачитал:

«… не является антисемитизмом утверждение о том, что подозрение распространяется в каждой столице цивилизации, и ряд важных людей уверены, что в мире действует план контроля над миром, и не путем территориальных захватов, не путем военной агрессии, ни с помощью правительственных подчинение, даже не по экономическим соображениям-контроль в научном смысле, но посредством контроля над механизмом торговли и обмена. Это не антисемитизм, чтобы сказать это, ни представить доказательства, подтверждающие это, ни привести доказательства этого. Те, кто мог бы лучше всего опровергнуть это, если бы это было неправдой, — это сами международные евреи, но они этого не доказали.

Когда-нибудь может появиться прозорливый еврей, который увидит, что обещания, дарованные Древнему народу, не должны быть выполнены методами Ротшильда…»

На фото: Эжен Ротшильд

Фамилия «Ротшильд» вызвала общую улыбку. Удачно взлетавший с компаньонами на яхте покойный Шифф позволил Бернарду и Моргану славно растрясти «Куна и Лееба». Старый железнодорожный спор те проиграли подчистую. Ничего личного — только бизнес. Упомянутым Ротшильдам пришлось срочно спасать свой филиал и присылать на сбережение оставшегося Эжена Даниэла из Австрии. Банк, пусть потрёпанный они спасли, но события выбили их из кандидатов в высшую лигу. А вот Михаил Романов стал тогда рассматриваться как кандидат. Форд окончательно губил свои шансы, и без того гипотетические, сейчас, публикуя статью за статьёй, но шанс подняться на следующую ступень сохраняли ещё и стоящие за стариком Рокфеллером.

— Как врач могу сказать, что у Генри Форда фобия опасно прогрессирует, — с улыбкой сказал Герман.

— Более чем, брат, он уже решает, как лучше поступить с нами!

Ответив Бернард продолжил: «Евреи не будут уничтожены; им также не будет позволено поддерживать иго, которое они так искусно навязали обществу. Они являются бенефициарами системы, которая сама изменится и вынудит их использовать другие, более высокие устройства, чтобы оправдать свое надлежащее место в мире».

— Ну вижу он ещё в своем уме и не собирается нас умертвить, — статья начинала веселить и Германа.

— И в семитах он явно разбирается не лучше, чем в инвестициях и банковском деле, хорошо если еврея от араба отличит, — отметил после затяжки Сайлинг.

— Он чистоплюй, хоть и невежда, но за ним могут прийти те, кто будут не только говорить, — сказал Бернарда глядя прямо на братьев.

— Так что ты предлагаешь делать?

— С кем, Сайли? С Фордом иди Президентом?

— Да с обоими, Берни.

— Проще всего спрятать иголку в стогу. Потому Форд пусть пока пишет свои «разоблачения». Они его полностью дискредитируют. Президенту же надо срочно помочь полностью сосредоточится на лечении, — завершил Бернард.

* * *

САСШ, Нью-Йорк, Таймс-сквер, 42-я западная улица, 142, Отель «Khickerbocker». 20 июня 1920 г.

В этот раз Скарятин успел в отель к ужину. Поднявшись в номер, он не застал спустившейся, как сказал портье, буквально пять минут назад на диннер Нины. Михаил быстро оглядел её сегодняшние и вчерашние покупки. Нина была экономна, но знала толк в вещах. Пользуясь её отлучкой, он проверил и другие её вещи. Посмотрел немногочисленные письма. Эта часть его работы ему была неприятна. Но в ЭСЕД истину, что на охоте не бывает постыдного или каких-то, мелочей вбивали крепко. При чём количество ног или наличие перьев и крыльев у дичи не было для этого правила исключением.

Осматривал он быстро, не оставляя примет своего присутствий. Подозрительного замечено не было. Через десять минут он, сменим костюм, уже сам спускался в ресторан отеля. Нина сидела одна за столом, и что-то пила в ожидании заказа.

— Bonjour Ninel! — сказал он, подойдя к столу

— Comment vas-tu Michael! — ответила Нина

Они продолжили на французском. В отеле их знают, как мистера и миссис Смитс из Нидерландов. Нина знала пять европейских языков, но голландский не входил в их число.

— Консьерж сказал, что ты был ночью, но я не встретила тебя, —

— Извини, сердце моё, много дел. Вчера задержался в клубе, а утром надо было в Порт. Ты спала, и я не стал тебя будить, —

Подошел официант. Михаил сделал заказ. Нина указала официанту на пустой бокал и попросила принести ещё. Тот кивнул и удалился.

Нина была очаровательна. За прошедшие дни её голодная бледность ушла. Вместо въедливого дорожного нафталина первого дня она, обнимая тонкими аристократическими пальчиками широкий винный бокал, наполняла мир «Любимыми духами императрицы».

— Что ты такое пьёшь? — спросил Скарятин

— Мартини.

— Вермут?

— Коктейль. Такой готовят его только здесь. Попробуй.

— Сладкий?

— Терпкий, можжевеловый как ты любишь.

— Я уже заказал «Коллинз». Он тоже с дженивером, а он по сути тоже можжевеловый джин.

Нина, из-за бокала умилительно состроила глазки. Что она с ним делает?

— Ну как хочешь.

Они помолчали. Как раз принесли заказ. За поздним обедом говорили обо всем и ни о чём. «Коллинз», заказанный Энелем для поддержания своего голландского образа своей горчинкой опустошил от дневных проблем