Бойтесь своих желаний - Филантроп

В такие моменты чувствую себя беззаботным юношей, но только на пару секунд, любой прохожий становится красной тряпкой. Стоит увидеть улыбку и радость на лице — нехорошие ассоциации пробуждаются.

Странные мы люди существа — вечно голодаем, а если поедим, то срать хочется…

Может быть внутри меня живет нормальный, чувственный, эмпатичный человек, готовый по первому зову старушек через дорогу провожать? Ну не знаю… Сейчас проверим взыграет ли во мне жалость…

Выйдя на аллею, заприметил сидящую на лавочке парочку. Погодка шепчет, рядом открытая пачка чипсов и два бумажных стаканчика кофе.

Юноша красивый и девушка хороша собой. Как только представлю какие красивые дети у них будут и сразу задушить хочется — разумеется не детей, наверное…

Целуются, одна рука поглаживает коленку, а она как бы сопротивляется и не сопротивляется одновременно. Там еще и пирожные недоеденные, идиллия мать её.

Я разозлился…

Почему?

Быть может от того, что заприметил то редкое — что я не могу отобрать силой, мне такое времяпрепровождение и чувства неподвластны. Я не знаю — что такое любить и быть любимым.

В душе не ебу…

Всё моё окружение — инструменты, груши для битья. Я не чувствовал привязанности даже к матери, родному брату и сестрам.

Вот чисто физиологически не могу понять и представить, что испытывают счастливые люди. Я привык забирать то — что мне не принадлежит, а тут и пощупать и в карман положить не могу…

Даже джин не мог заставить человека любить.

Если не можешь завести отношения и создать семью — то уничтожь. Сломать и построить одинаково равно великие дела.

Приблизился вплотную, ухватив за черепа разомкнул целующиеся головы и нагло заявил парню — Ты чухан, я приказываю тебе встать на колени и вылизать мою подошву, а то ебальник в кашу превращу. Предложение, от которого невозможно отказаться — не правда ли?

— А ты ничего не попу… Начал говорить он, но получил с ноги в нос. Вот дурак — даже с места не встал, а ебальником уже торганул.

Приятно блин!

Схватил за волосы и приложил головой о лавочку, кусочек переднего зуба откололся…

— Я не люблю повторять. Ответил Аркадий с искренней улыбкой.

Девушка в ужасе отстранилась и как рыбка без воды открывает и закрывает губы, но заорать боится, а еще боится крови и пошевелиться… А я уронил парня на землю и повторил — Вылизывай давай.

— Не буду… Выплюнул он с кровью и прямо на мой кроссовок сука!

Ну пиздец тебе…

До чего же вас гордость доводит…

Когда рядом девушка, здравый смысл берет увольнительную и мальчики не думают о последствиях, а ведь ты у мамы один. Мог бы унизиться и остаться целее. Ну раз уж ты хочешь продемонстрировать какой ты кремень, не буду отказывать в удовольствии.

Бью ногами в живот, и парень устроил настоящий снегопад — заблевав зефирками. Наступил пару раз на горло — загоняя кадык поглубже, отбил бедра, ударил по голове и даже три пальца на руке сломал.

Он рыдал, скулил, выл как собака и в целом явил миру все жалостливые звуки, которые может воспроизвести человеческое тело.

А я просто бил по лицу и считал вылетающие зубы как баранов перед сном.

Глаз уже заплыл слоями из гематом, язык прикушен, коленная чашечка выбита — теперь всю жизнь ко врачу ходить, ведь Господь Бог, создавая человека меньше всего внимания уделил коленям…

Юноша терял сознание, но удар по яйцам пробудит даже пациента под общим наркозом.

— Еще добавить? И ведь не лижет…

— Ладно ты заслужил моё уважение. Попробуем иначе.

Хватаю девушку за волосы и выгоняю из ступора звонкой пощечиной. — Ты уже поняла, что я не из шутливых, давай вылизывай его кровь с кроссовок, иначе изувечу так — что безвозвратно красоту потеряешь.

Девушка посообразительнее — хоть и плачет, но наклоняется, язык застыл в паре сантиметров от шнурков как вдруг…

Массивная рука ложиться на плечо, а на другом конце руки взрослый мужик.

— Эй ты че парень среди для бесприделишь!? Глаза девушки и мальчугана запестрили надежной, они как дети — которым мама на выручку пришла, а я просто взял и каааак въебал по щетинистой роже.

Взрослый мужик упал ровно как шкаф — не сгибаясь. Темная кровь потекла из разбитой головы…

Похуй вообще…

Чем закончилась ситуация? — Обувь блестела как новенькая.

Даже такого чурбана как я смутил язык девушки, как виртуозно она отполировала башмаки, а ведь я сегодня еще в собачье говно по пути наступил… Теперь я понимаю почему парень смог вытерпеть пытку, оно того стоило…

Но охуел я не от этого, при самой кульминации из их тел начал вырываться шлейф черной энергии что всасывалась моим телом. Я почувствовал нечто странное похожее на то что люди называют — радость и эйфория…

Воздух стал сладок на вкус как сахарная пудра, а кровь приятно защекотала вены.

Вот он какой — кайф…

Даже в штанах что-то шелохнулось, трусы менять придется… или может просто вывернуть наизнанку и надеть чистой стороной?

Издеваться над другими приятно, но лишь до поры. В первые минуты страшно поднимается самооценка, а затем накатывает отвращение от вида — как низко может пасть человек.

Я удалился, а девушка подползла к парню, стала его утешать… Бесит это… Даже сломленный, униженный, он не противен ей…

Завидно…

Я вернулся и пнул её в левый бок…

Вот теперь точно ушел…

Мне ничего не будет за маленькие шалости.

Если на порог заявятся менты, завтра утром их семьи найдут нарезанными на ремни, а если их спрячут далеко-далеко, то я порежу семьи их сослуживцев и оставлю записку с подписью — кого из коллег благодарить.

Человек уязвим, когда у него есть близкие люди, которых он прости Господи любит… Поэтому Аркадий неуязвим, в своей нелюбви ко всему на свете я рекордсмен. И я стал еще страшнее, заполучив симпатию Абаддона.

Хоть кто-то оценил мои старания…

Энергии много, хочется выплеснуть…

Как хорошо, что солнце светит и дождя нет. Молодые люди вышли на прогулку — доебывайся нихочу.

Прямо по курсу молодой парень играет на гитаре. Голос бархатистый, а пальцы длинные — я слышал такие девушкам нравятся, ну в смысле пальцы…

Вокруг столпились люди, смотрят, аплодируют, бросают деньги в чехол. Их внимание подначивает юношу играть еще лучше.

Похоже пришла пора и моей минуте славы…

Талант — это такая вещь, которую как ни застегивай — не спрячешь.