Экспедиция «Велес» - Екатерина Витальевна Белецкая

Именно чтобы избежать подъема, Фэб говорил сейчас односложно, потому что такая односложность часто использовалась для того, чтобы подчеркнуть негативный либо печальный посыл того, о чём шла речь.

Картинка стала больше, и Ит смог разглядеть, что там, за окном, можно было видеть море, действительно осеннее, неспокойное; море, над которым бежали гонимые ветром облака, и по которому, всё отдаляясь от берега, двигался сейчас парус, то попадая в области солнечных бликов, то уходя в облачную тень.

— Как всегда, — произнес Кир. — В это время года они всегда это делают.

— Ищут шторм, — кивнул Фэб. — Рэд говорит, что это красиво.

— Да, это красиво, — эхом отозвался Кир. — Когда-то это было красиво. Но теперь наши шторма давно позади. Мы можем только смотреть.

— Ты прав, — согласился Фэб. — Всё давно в прошлом.

Картинка стала постепенно отдаляться и темнеть, и в этот момент Фэб, наконец, отвернулся от окна — постаревшее, усталое лицо, седые виски, спокойный, словно бы отрешенный взгляд.

— Верно, — покивал Кир. — В прошлом, которого не вернуть.

* * *

Сердце колотилось так, что темнело в глазах — уже вторую минуту он сидел на койке, пытаясь прийти в себя, но всё никак не получалось, свет ночника расплывался, гас, а руки дрожали. Удивительно, но Скрипач не проснулся, он продолжал спокойно спать на своей койке, которая находилась напротив.

— Что это было, — одними губами произнес Ит. — Господи, что это было?

Настолько реально… словно сам он, Ит, стоял в углу этой комнаты, и видел всю картину достоверно, в мельчайших деталях, в подробностях, осознавать которые начал только сейчас. Например, тонкий слой пыли на рабочем блоке. Очень тонкий, едва различимый, но он был, а это означало, что кабинетом, в котором происходил разговор, не пользовались больше года, в нём никто не включал очистку, потому что никто в него не заходил. Или окно, и свет, который был за ним. Тингл, вот что понял Ит. Это же Тингл, значит, они на Тингле, не дома, а если по морю… нет, по океану Тингла идёт «Либерти», тримаран Рэда, это значит, что на Тингле находится вся семья, по сей день.

— Это же было, — снова произнес он беззвучно. — Ведь так? Я видел то, что происходит на самом деле? Да?

Тишина, почти полная тишина, которая на «Велесе» бывает только в каютах, стала ему ответом.

— Что же это такое…

И Фэб. Да, Фэб. Ит подумал, что если бы у слова «горе» существовало физически, то оно, наверное, выглядело бы так, как Фэб, причем горе это было бы застарелое, привычное, неизбывное. Такое горе, с которым встают по утрам, живут днём, и спят ночью. От которого никуда не деться, потому что оно больше размером, чем тот, кто его носит — и в какой-то момент это горе захватывает всё естество его испытывающего. Вот таким был Фэб, которого Ит видел в этом коротком сне, именно таким. Невыносимо. Неужели действительно…

Сердце постепенно успокаивалось. Ит постарался взять себя в руки, и через несколько минут понял, что это удалось — дрожь в руках унялась совершенно, сердце больше не колотилось, в глазах не темнело. Можно спокойно подумать, и хотя бы попробовать попытаться понять, чем было то, что он видел. Нет, понял Ит, это не сон. Скорее всего, мы на верном пути, именно поэтому он, носитель генома Архэ, пусть искаженного, сумел увидеть то, что увидел. А ещё это означает…

— Рыжий, — тихо позвал Ит. — Проснись.

— Чего? — спросил Скрипач, не поднимая головы от подушки.

— Там, внизу, есть часовня. Точно есть.

— С чего ты это взял? Лийга говорила, что это лишь теория, которую мы пока не проверили, — ответил Скрипач, и Ит тут же понял, что тот не спал эти минуты, просто, видимо, решил не вмешиваться до поры. — Тебе приснилось что-то?

— Это был не сон, — покачал головой Ит. — Что угодно, только не сон.

— Расскажешь?

— Да, сейчас расскажу. Только воды всё-таки выпью, а то меня до сих пор слегка потряхивает…

Глава 8

Вылазка

Корабль «Велес»

Вдвоем они бы в жизни не справились, а идти кому-то одному стало бы самоубийством — скафандры для пространства на «Велесе» были такие, что поодиночке выходить в них куда-то не представлялось возможным. Да что выходить, просто надеть скафандр было делом сложным, для этого требовалось как минимум два ассистента, которые закрывали скафандр снаружи, и проверяли то, что человек, запакованный в скафандр, сам проверить не смог бы при всём желании. Но… но была группа из сорока восьми человек, и был Данил, который, собственно, и придумал эту вылазку, даже подправлять ничего не пришлось, разве что чуть-чуть, совсем немного корректировать выбор, который делал Данил, чтобы он выбрал их двоих для этого предприятия. Хорошо, пойдете вы, сказал Данил во время разговора, у вас и опыт есть, вы в пространстве работали не раз, и оборудование вы знаете, в том числе этот злосчастный движок. Вы идёте, а мы отвлекаем, и расчищаем путь, если это так можно назвать.

Люди, с которыми они сейчас общались, разделились на два лагеря. В первом, меньшем, оказались спокойные и вполне уверенные в себе инженеры уровня «а», а так же несколько человек из уровня «б», приближенных к Диме и Любаше. Эти тоже не особенно волновались, видимо, рассчитывая на защиту. Во втором лагере, гораздо более обширном, находились инженеры и техники уровней «б» и «в», и специалисты, не имеющие отношения к ремонту, впрочем, последних было совсем немного. Двое врачей, четверо биологов, да пара кодеров, работавших с «Хороводом». Кодеры, впрочем, уже второй месяц имели растерянный вид, потому что они, конечно, в создании «Хоровода» участия не принимали, были заняты тем, что исправляли ошибки по мере возникновения, не имели представления о сюжете (разве что в общих чертах, не более), и, конечно, о Тени ничего не знали, и знать не могли. По сути, они тоже были техники, умеющие лишь поддерживать, но никак не создавать.

Первый лагерь был спокоен, и ничего не боялся, во втором же царило уныние, потому что было ясно: виновных будут искать среди них, и со стопроцентной гарантией найдут. Хотя теплилась слабая надежда, что удастся доказать начальству, причем не Диминого уровня, а гораздо выше, что авария случилась не по вине тех,