Повелитель огня - Алексис Опсокополос

class="p1">Зга́рка или снаряд гро́мницы. Уворачиваться было бесполезно, я интуитивно закрыл глаза, ожидая, что меня сейчас или накроет пламенем, или посечёт осколками. Но нет. Раздался громкий хлопок, и я почувствовал, как меня чем-то накрыло. Чем-то очень лёгким и не причинившим мне никаких увечий. Я быстро открыл глаза и обнаружил, что в этот раз из шара вылетела не горящая сеть, а вполне себе обычная, но липкая и невероятно плотная.

Эта сеть меня полностью опутала и начала сжиматься, лишая таким образом возможности двигать руками и ногами. Я было попытался перерезать её мечом, но ничего не вышло: руки не слушались. Меня словно парализовало, и накатила невероятная слабость. Похоже, магический эффект этой штуки заключался не только в возможности опутывать пленника.

Ноги подкосились, и я упал на залитые кровью камни. Тут же кто-то подбежал сзади и нанёс мне удар чем-то тяжёлым и тупым по затылку. Зачем? Я ведь уже не представлял никакой опасности.

И вот я лежу, прижавшись щекой к липким булыжникам. Смотрю на грязные сапоги, стоящего перед моим лицом вражеского воина. Голова гудит, магические путы стягивают моё тело всё сильнее и сильнее, хотя я уже и так не могу пошевелиться, подкатывает тошнота.

Чувствую, как кто-то хватает меня за шею и за правую руку, которая продолжает держать рукоять меча. И, похоже, теряю сознание.

Но, прежде чем отключиться, слышу до боли знакомый голос:

— Он нужен мне живым!

Глава 9

В себя я приходил долго. Вроде бы очнулся, сразу же вспомнил последние события и даже захотел вскочить на ноги и выяснить, где нахожусь, но какой там вскочить — глаза открыть сразу не вышло. Всё тело ломило так, будто его через мясорубку пропустили. Первой мыслью было, что меня накануне хорошенько избили, но какой смысл избивать находящегося без сознания? Наверное, это последствия заклятия, идущего в комплекте с липкой фиксирующей сетью, вырубившей меня. Скорее всего, побочка, а, может, и специально так сделано, чтобы после того, как пленник очнётся, он не вздумал сразу бежать.

Лежал я на чём-то очень твёрдом и холодном, судя по всему, на каменном полу. Рук и ног почти не чувствовал, они словно затекли; мозг плыл; голова гудела; сильно болело плечо, которым я накануне ударился о булыжную площадь двора. Во рту ощущался неприятный привкус железа. Проверил языком зубы — все на месте. Это хорошо, значит, вкус крови на языке от разбитой или прокушенной губы.

Я с трудом разлепил веки, заранее понимая, что не увижу ничего хорошего. Угадал — мой взгляд упёрся в каменный сырой потолок. Похоже на каземат или темницу. Что ж, могло быть и лучше, но с другой стороны, жив — уже неплохо.

Резко вернулось обоняние, и сразу же в нос ударил неприятный и тяжёлый запах плесени, ржавчины и мочи. При этом я совершенно ничего не слышал — тишина в помещения была такая, что давила на уши. Я даже испугался, не контузило ли меня. Нащупал на полу ладонью пучок соломы, не без труда сжал его. Послышался тихий хруст. Значит, со слухом у меня всё нормально, просто вокруг было тихо.

Пролежал так, глядя в потолок, минут пять. С удовлетворением отметил, что силы возвращаются довольно быстро. Видимо, сходило наложенное заклятие. Ещё через пять минут я смог приподняться и сесть, опершись спиной о холодную стену. Осмотрелся.

Однозначно я находился в темнице. Довольно просторной — примерно четыре метра в ширину и шесть в длину. Рассчитана она была на десять узников, судя по спальным местам — жёстким, узким лавкам, покрытым тонким слоем гнилой соломы. Впрочем, солома ещё в большом количестве лежала и в нескольких местах на полу, так что, вполне возможно, время от времени допускалось и переполнение камеры. Но сейчас я был здесь один.

В ближайшем ко мне углу располагалось простейшее отхожее место — грубо выдолбленное углубление в полу с каменной окантовкой, чтобы не расползались нечистоты. Пол возле него был залит грязной водой. Видимо, уборку делали редко. Или не делали вовсе. Воняло от этого угла так, что я довольно быстро пожалел о вернувшемся обонянии и понял, что надо перебираться в противоположный угол камеры. Не то чтобы это сильно могло улучшить ситуацию, но хоть что-то.

Я попытался подняться. Тело отозвалось болью, особенно в боку и в плече, но встать получилось. Осмотрел комнату ещё раз. Заметил у одной из стен ведро с водой и ковш. Под потолком ровным жёлтым светом горел тусклый магический светильник. Функцию двери выполняла решётка — из толстых, рыжих от ржавчины прутьев, явно крепкая. С увесистым замком на массивных петлях.

Раз уж я встал, то решил подойти к этой решётке и попытаться выглянуть в коридор, насколько это возможно. Подошёл, схватился руками за прутья, чтобы не упасть, так как немного пошатывало — не до конца ещё отпустило заклятие. Постоял так пару минут, глядя на пустой длинный каменный коридор, уходящий вдаль. С удовольствием подышал через решётку относительно не вонючим воздухом.

Тишина давила, захотелось пощёлкать пальцами или кашлянуть, чтобы хоть как-то её разбавить. Но не успел, услышал чьи-то шаги — мерные, тяжёлые. Кто-то шёл по коридору, приближаясь ко мне. Кто бы это ни был, встречать его у решётки не хотелось, и я направился к одной из лавок — той, что находилась максимально далеко от отхожего места.

Сел на лавку, прислонился к стене. Камень был очень холодным, но сейчас это было даже к лучшему — хоть как-то бодрило.

А шаги всё приближались, и буквально через полминуты к решётке не спеша подошёл невысокий толстяк в грязном, сером плаще. В правой руке у него была секира, а на поясе болталась связка ключей. Похоже, тюремщик.

Толстяк посмотрел на меня своими маленькими невыразительными глазками, прищурился — видимо, плохо видел, затем ухмыльнулся, показав мне кривой зуб, с чувством собственного превосходства хмыкнул и… ушёл. Не проронив ни слова.

А я ещё какое-то время посидел, свыкаясь с тем, что происходит, хотя свыкнуться с этим было непросто. Отправили, называется, в захолустье скучать на долгие годы. А скучать-то не приходится. Ещё попытался вспомнить, как меня доставили в эту темницу, но ничего не вышло. Последнее, что я помнил, это грязный сапог перед глазами и крик: «Он нужен мне живым!» И голос. Удивительно знакомый, но не узнанный мной. Не хватило ещё буквально двух-трёх слов, чтобы узнать. Слишком быстро этот гад прокричал. Я по большому счёту даже смысл этих слов разобрал