Ведьмак с Марса 4 - Станислав Кемпф

где дожидался своей участи король Гарсия. Вот он, финал моей задачи в Академии. Я много раз представлял его в мыслях, но не ожидал, что это будет так… обыденно. Да, я мог выполнить задание в кратчайшие сроки, незаметным учеником-бюджетником, но появилась возможность вернуть часть того, что принадлежало Рюрикам когда-то — честь, влияние, могущество. И я ею воспользовался. Теперь моя миссия в Академии была выполнена.

Пока я разбирался с Феликсом, Винсент отлежался и начал слабо шевелиться. Заметив меня, он отпрянул, но на большее ему не хватило сил.

— Я был создан королём… не смей прикасаться ко мне, чернь, — с трудом ворочая языком, пробормотал он, но тут же глухо застонал — со сломанной челюстью не очень-то поговоришь.

— Мое имя Юлий Рюрик, — отозвался я. — Меня воспитали, чтобы я покорял звёзды. А вместо этого я вынужден разбираться с падшими монархами, что продали душу пришельцам. Иронично, не правда ли?

Да, его собирали лучшие генетики, чтобы из него мог вырасти идеальный король. Тут он был прав. Он был создан, чтобы править. Вот только воспитание подкачало. А при ненадлежащем воспитании любая, самая блистательная генетика — только неосуществлённый замысел… Мои предки это хорошо понимали. Меня не лепили генетические скульпторы, но меня воспитали покорителем звёзд. А на Винсенте природа отдохнула…

— Это всё ты виноват! — с неожиданной яростью выдохнул Винс. — Если бы не ты, мне бы не пришлось так низко падать! Всё было так хорошо, пока ты не вылез и не испортил всё…

Я покачал головой:

— Такой большой мальчик, а до сих пор скамейка виновата…

Я протянул руку за его симбионтом, но вдруг передумал.

Когда ещё появится возможность протестировать вход носителя симбионта в сеть Ковена? Прежде чем проделывать это с Литой, стоило поставить опыт на менее ценном представителе рода человеческого.

— Этого тоже можете забирать, — сказал я приблизившимся к нам ведьмам и их новому фамильяру.

У Винсента даже заплывшие глаза расширились, когда он разглядел Магнуса, несущего на сгибе руки шлем.

— Феликс? — пробормотал он, кривясь от боли. — Что с тобой? Почему ты с ними?

В его голосе звучали изумление от такой резкой перемены и отголосок понимания собственной участи.

— Я обрёл настоящую свободу, — ответил тот. — Сила любви исцелила меня. Не противься ей, и она исцелит тебя тоже.

— Прекратите играть, — попросил я сестёр.

Они рассмеялись.

— Никакой игры, Ведьмак. Он искренен в своей любви к Ковену.

Ведьмы смерили избитого Винсента оценивающими взглядами.

— Но он даже не в верхушке топа…

— Но был когда-то лидером…

— И уступает только Ведьмаку…

— Я король! — огрызнулся Винсент. — Вы все не стоите моего мизинца!

— Действительно, король…

— Выглядит он не очень…

— Ведьмак так грубо обошёлся с бедным мальчиком…

Сёстры Салем склонились над ним, и Винс сделал последнюю попытку отползти от них. Эмеральд села рядом с ним, положила голову Винсента себе на колени, поглаживая его по спутанным волосам.

— Ничего, милый, сейчас тебе станет лучше…

Эмбер опустилась на колени, без всякого стеснения потянулась губами к его окровавленному рту.

Я в первый раз наблюдал превращение человека в фамильяра и с понятным любопытством наблюдал за процессом. Винсент дёрнулся, когда его поцеловали, замотал головой, которую удерживала Эмеральд, забил ногами и руками…

— Он сопротивляется, — удивлённо сказала Эмбер, прерывая поцелуй. — Ведьмак, он не свободен.

Я вздохнул.

— Юлий Рюрик, носитель симбионта ранга Прима — передача контроля.

Винсент, только что вырывавшийся изо всех оставшихся у него сил, обмяк, Эмеральд выпустила его и поднялась.

— Я слушаю, — просипел он.

— Обеспечить подключение к Сети, уровень — фамильяр, — приказал я.

И он подчинился.

Эмбер снова накрыла его разбитые губы нежным, долгим поцелуем.

— Завидно? — прошептала мне на ухо Эмеральд.

— Ведьмак тоже хочет награду за такой подарок? — подошла с другого бока Джейд.

Я поморщился, хотел махнуть рукой, случайное прикосновение — и меня будто ударило током. Я ощутил их всех — и ведьм, и Винсента, и меняющуюся во время поцелуя его суть…

Это было очень странно и одновременно ностальгически знакомо. А потом прикосновение закончилось и всё прекратилось.

Постанывая от боли, Винсент начал подниматься на ноги, сёстры Салем его поддержали и помогли встать.

— Всё позади…

— Сейчас мы отведём тебя к врачам…

— Пара часов в регенераторе, и ты будешь как новенький, — заботливо пели ведьмы, направляясь к воротам полигона вместе со своими фамильярами.

Я взглянул на пискнувший смарт, отпустил режим «Сплава» и заторопился следом. Кассиан Комаров сообщил мне, что встречает в ангаре только что прибывший прототип «Старскрима». Геройство закончилось и началась настоящая работа… куда более скучная, чем поиск пришельца, но не менее необходимая.

Новый мех всколыхнул едва успевшую успокоиться Академию. Слухи разлетелись мгновенно, и в ангаре я увидел не только «волков», но и пилотов мобильных доспехов — им новинка была не менее интересна, чем «москитному» флоту. Вокруг «Старскрима» суетилась Михалыч, в толпе я заметил даже Эмбер — она оставила своего подопечного под присмотром сестёр и пришла взглянуть на новый прототип.

Пробраться сквозь толпу оказалось не таким-то простым делом. Всем хотелось быть поближе к «Старскриму» и его ладельцу, и на меня ворчали — пока не узнавали. Тогда ворчание прекращалось, люди расступались, пропуская меня к цели, и я слышал за спиной тревожно-восхищённые шепотки:

«…Принц в медблоке, Ведьмак его отметелил так, что мать родная не узнает…»

«…а как же правила? — А Винсент сам нарвался, сёстры Салем говорят, Ведьмак только защищался… — да чтоб я так защищался по жизни!»

«…а за ними туда Феликс зашёл — что он там делал? — Разнимал, наверное… — Ну да, зачем ему такие проблемы на его полигоне… — Это ему чтобы разнять, „Деспот“ понадобился⁈ — Да ты Винса видел? Он совсем психованный стал!»

Упоминание Феликса натолкнуло меня на одну мысль, но ею я решил заняться несколько позже. До Кассиана оставалось несколько шагов — и до его меха тоже. «Старскрим» возвышался над нами, производя грандиозное впечатление своими размерами и мощью. Вживую он воспринимался совсем иначе, чем на голограмме…

— Поздравляю, — сказал я, оказавшись наконец рядом с пилотом, глядящим на «Старскрима» влюблёнными глазами.

— А? — Кас оглянулся на меня. — Спасибо. Красавец, правда?

Я чистосердечно с ним согласился.

— А что тут Михалыч делает?