Пробуждение древних сил - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Вот оно, дыхание Императора… – Прошептал он себе, и земля дрогнула в ответ.

В этот момент с высоты спустилась Цзяолин, взмахнув своим гибким, переливчатым телом. Её появление было не грозным – а естественным, как появление грома после вспышки молнии. Она кружила над долиной, ощущая всё то же, что и он.

– Ты тоже чувствуешь? – Мысленно обратился он к ней.

Ответ не потребовал слов. Только ощущение. Связь. Плавная, мягкая, но абсолютная. Драконесса пронеслась рядом, её крылья разогнали облака, и весь ландшафт будто отозвался на их взаимное усиление. Им уже не нужно было говорить – они были связаны тем, что понимали друг друга на уровне самого дыхания мира.

Он поднялся с земли, и его тело не просто двигалось – оно парило. Воздух сам отступал перед ним, энергия мира стекалась, будто признавая в нём нечто высшее. Он понял, что теперь он не просто часть этого мира. Он – один из тех, кто влияет на его дыхание.

В этот же час, далеко на юге, где небесные зеркала Империи были настроены на слежение за потоками энергии, астрологи древнего ордена упали на колени. Их инструменты расплавились от энергии, исходящей с севера. Их карты загорелись. Их глаза были полны ужаса.

– Император пробудился. – прошептал самый старый из них, глядя на небо. Но его имя они пока не знали. А он – лишь поднял взгляд в небо, чувствуя, что впереди будет… многое.

В то же время, в сокрытых глубинах Северных предгорий, где горные цепи сплетаются в каменные гроты, а ветра воют сквозь расщелины, веками спал один из древнейших зверей Эпохи Пепельных Небес. Там, где земля давно покрыта черным налётом, а камни исписаны забытыми знаками древних печатей, дрожь прошла по застылым пластам времени. Она началась с еле ощутимого сдвига воздуха, как дыхание перед громом. Камни, нависавшие над бездонной трещиной, дрогнули. Тонкая пелена инея, что покрывала их веками, начала стекать каплями, словно сама природа чувствовала пробуждение… И не желала оставаться свидетелем.

Внутри этого подземного лабиринта, под слоями магии и веков, вдруг раздалось тяжёлое, грудное дыхание. Сначала неровное, как будто кто-то заново учился дышать. Потом – глубокое, вкрадчивое, как у зверя, что смутно вспоминает собственную ярость. За ним – низкое рычание, в котором смешивались голод и ярость, долгие века заточения и неутолимое желание сожрать что-нибудь… живое. Он открыл глаза.

И тьма задрожала. Этот зверь не имел одного имени. В древних свитках его называли Сыном Глубин, Тем, Кто Поглощает Свет, а где-то на Востоке – Мёнгук, зверь-бездна, чья пасть всегда пуста, как и небо в час затмения. Его тело было подобно сгустку материи, сотканной из камня, корней и мрака. Из его спины торчали словно бы окаменевшие рога, а между ними струились струи плотного тумана – испарения силы, едкие и болезненные.

Десять тысяч лет назад он был ранен Богами. Ему выжгли сердце, выжгли ядро. Но его тело – оно не умирало. Оно лишь ждало, пока не наберётся достаточно духовной энергии, чтобы началось восстановление. И теперь, спустя столько лет, поток сил в этом мире вновь стал подниматься – пробуждаясь вместе с ним. Сейчас он ощущал как минимум трёх существ, что могли бы ему помочь в деле восстановления.

Первый – был знаком. Тот, что нёс в себе частицу неведомого Бога. Его присутствие било по инстинктам. Слишком ярок. Слишком близко. Слишком… Вкусно…

Второй – был спутан с первым. И являлся драконом. Небесным. Сильным. Опасным. Но его тоже можно сожрать, если удастся отделить от хозяина.

А третий… Третий был где-то в пустоте. Далеко. Но тоже пробуждался. Это беспокоило Мёнгука. Это значило, что пробуждение не было случайностью. Что кто-то – или что-то – снова привело этот мир к черте. Как когда-то давно, в Эру Расколотых Небес.

Он медленно, и чуть ли не со скрипом трущихся друг об друга камней, поднялся. Его движения были медленными, но земля дрожала с каждым шагом. С потолка пещеры срывались камни. Стершиеся печати, вбитые в скальную породу, лопались, будто бумага под напором ветра. Врата, удерживавшие его столько веков, рассыпались пеплом.

С поверхности вверх поднимался холодный, чужой порыв ветра, насыщенный чёрной духовной энергией. Лес начал увядать. Звери бросались прочь от его приближения, птицы исчезали с неба. Даже неразумные создания инстинктивно чувствовали: надвигается бедствие.

Голод сжигал его изнутри. Он медленно вытянул нос вперёд, ощупывая мир, вбирая запахи, колебания силы. И нашёл то, что искал. Духи. Существа с развитыми ядрами. Их было много – разбросанных по миру, рассыпанных как звёзды на небе. Но лишь один сиял, как раскалённое солнце. Ядро в человеке, связанное с драконом. Там – пища. Источник. Цель.

Он двинулся вперёд. В пещере остался только шрам на камнях. Там, где раньше было его логово, теперь зияла пустота. И звуки приближающейся катастрофы уже эхом прокатывались по склонам гор, неся в себе древний, неумирающий ужас… Тысячелетний голод, который когда-то сдерживался мудростью и осторожностью, ныне стал яростным костром в сердце пробудившегося зверя.

Это было древнее существо. Один из тех, кого в легендах называли “Пожирателями Пути” – чудовищ, что в древние эпохи впитывали не просто энергию живого, но и саму ткань даосского пути, выжигая его до основания. Тысячи лет он спал в каменной трещине мира, окованный печатями и забытыми обетами богов, но теперь… Он проснулся.

Жажда. Сначала была только она. Пронзительная. Гложущая. Мучительная. Эта жажда не касалась пищи в обычном смысле. Нет. Он хотел душ. Ядер. Чистой силы, накопленной веками. Особенно тех, кто постиг суть Дао. И чем выше был уровень их озарения, тем сильнее он чувствовал зов. Тем желаннее становились они в его глазах. Существа уровня Да Доу Ши вызывали у него любопытство. Доу Ван – лёгкий голод. Доу Лин – желание перекусить. Доу Хуан – обжигающий, всепоглощающий зов.

Он медленно брёл по искажённой бездне старого ущелья, прорываясь сквозь каменные стены, будто через бумагу. Его когти оставляли в скалах следы, что дымились чёрным туманом. Местность искажалась сама по себе. Воздух становился вязким. Ветры переставали дуть. Звуки исчезали.

Те немногие духовные звери, что ещё скрывались в подземельях региона, чувствовали его приближение задолго до того, как он показывался. Некоторые пытались бежать. Но зря. Голод подталкивал его – поглощать всё. Даже