Вскрытие и другие истории - Майкл Ши

уж совсем ей противен. Вот я и сознался ей, что женщина, которую я избрал, которую я возжелал первой, – одним словом, что я не оказывал ей знаков внимания лишь потому, что она, эта женщина, невзлюбила меня с самого начала.

Тут уже Сарисса подняла голову. В ее устремленном на него взгляде гнев сменился недоумением, а недоумение – удовольствием.

– И как же ее зовут, ту первую женщину?

– Сари Уэйн.

Сардоническая усмешка расплылась по ее лицу, и она кивнула с видом человека, который долго боролся с собой и вот наконец признал глупость и неуместность этой борьбы.

– Я. Вот, значит, как. А я все еще помню твой первый знак внимания.

Новое движение внизу ненадолго отвлекло внимание обоих. Гелион и Якс начали обучать своих «скакунов» элементарным командам. Они пользовались не звуковыми пульсарами, придуманными для того, чтобы сгонять в стада дельфов – было ясно, что Полифем засечет их наверняка, – но маленькими электрическими стрекалами, которые придумал и сделал Якс. Похоже, они работали, хотя движения подгоняемых дельфов выглядели ненатурально резкими. Солнечный диск уже коснулся края восточной стороны кратера. Сарисса и Немо снова стали смотреть друг на друга. Она продолжала вспоминать.

– Все началось с огромной гидры, которую я загарпунила на Гамме. Превосходный был выстрел. Но куда ему до твоего прыжка с тридцатиметровой стены! А тот поистине героический удар, которым ты ампутировал ее главное щупальце – и это несмотря на то, что оно билось в сокрушительной агонии. Но тебе и этого, конечно, показалось мало. И ты притащил его мне!

– Это была декларация! Такая меткость, как у тебя, встречается не чаще раза на миллион! Разве мог я сделать меньшее, чтобы выказать мою любовь? И потом, мне хотелось тебя развлечь.

Сарисса испытала то, что во времена более давние называли ага-переживанием. «Почему, – думала она про себя, – ну почему до нас, женщин, всегда так поздно доходят туповатые мужские шутки и ирония? Очевидно, – ответила она себе самой, – потому, что мы зачастую склонны считать их тупее, чем они есть на самом деле». И она протяжно вздохнула.

– Что ж, это, может, и верно, – сказала Сарисса, отвечая и его словам, и своим мыслям, – но ты все равно жалкий идиот. Сбей их с толку, и ни одна не устоит. Но потом-то ты должен был увидеть, что я к тебе переменилась. Я хочу, чтобы ты ухаживал за мной, любил меня и занимался любовью со мной и ни с кем больше. Неужели ты все еще не понял меня, ты, кретин дремучий? И даже если не понял, то вот, я сама тебе все сказала. Отвечай мне – да или нет, раз и навсегда.

Немо энергично кивнул, но, хотя его рот открылся, из него не вылетело ни звука. Однако, по всей видимости, эта пылкая невнятность заключала в себе ответ, который Сарисса сочла достаточным. Она обхватила его руками за пояс, а лицом прижалась к его груди. Он обнял ее, глядя поверх головы на восток, и яснее счастья на его лице было написано в тот миг полное изумление. В мире, где он вырос, всё требовало искусства – добычу полагалось выслеживать, предугадывая ее намерения, а затем подманивать к себе, учитывая жестокую сложность окружающей среды. Вот почему тот факт, что Сарисса, которую он считал навеки потерянной для себя, сейчас обнимала его с такой решимостью, для него граничил с чудом. Как если бы, охотясь в родных дождевых лесах, он встретил архиданда – коварного, зубастого двуногого хищника, прекраснокрылого и меднозубого, – и тот вдруг выскочил бы из переплетения варпвайна и спаркса, но не умчался бы тут же на немыслимой скорости, а приковылял бы к ошарашенному охотнику и ткнулся бы мордой ему в ладонь. Парочка не замечала двух людей, приближавшихся к ним, пока те не оказались в пределах слышимости и один из них, Яфет Спаркс, окликнул их.

Спаркс вел Орсона Уэверли. Влюбленные разомкнули объятия – не от стыда, что их застали, а от того, что у обоих сразу похолодело на сердце. Они знали, с чем пришел Уэверли. Сарисса помогла ему сесть. Она, Немо и Яфет – все, кто был теперь глазами Уэверли, – смотрели теперь только на него, а не вниз, в бухту, и не друг на друга.

– Я уже проинструктировал Пенни. Хотел покончить с этим, пока они еще в воде. Они знают, что я намерен сделать, и одобряют мое решение, но огорчать их, выполняя его прямо у них на глазах, я не хочу. Так что давайте быстро. Капитан скоро соберет нас всех для своей маленькой речи, как только они с Яксом закончат подгонку оборудования. Сарисса?

– Я здесь, Орсон.

– Пушки с лодок Гелиона и Анджелы установлены. Яфет закрепил на лебедках двойные тросы, а сами пушки врыты в землю так, как ты хотела. Выдай им бинокли, Яфет. Наденьте их на шею и не снимайте. Сразу настройте их на Полифема, а уж потом занимайте свои позиции. Немо, ты займешь мыс напротив Сариссы – Яфет там все подготовил. Вы с ней окажетесь по обе стороны от нашей твари и почти на одной высоте друг с другом. Пенни и Яфет будут следить за ней под разными углами с берега. У них будут микрофоны, соединенные с бортовым журналом. Мне нужны все звуки, любые нечаянно вырвавшиеся у вас замечания касательно самой твари и способа ее передвижения. Нам нужно как можно больше узнать о ее поведении, причем наши знания должны быть синхронизированы с тем, что будет происходить вокруг. Пока мы только предполагаем, что она видит, да и то лишь потому, что для нас она похожа на глаз. Однако она вскрыла нашу лодку, как… как ученый, открывающий бутылку с образцами. Так что, если она действительно видит, то, по-моему, Якс с Гелионом не успеют даже помолиться. А теперь о моих особых заданиях. Первое и самое главное – как именно она выслеживает нас? Все подробности ее поведения, которые хотя бы как-то связаны с поведением ее добычи… – тут Уэверли несколько раз беззвучно дернул ртом. И продолжал, уже тише: – Если мы сумеем установить связь между этими двумя типами поведения, то, возможно, поймем, как нам от нее спрятаться. Убить ее представляется мне в данный момент практически невозможным. Однако мне пришло в голову, что, поняв ее принцип питания, мы сможем ее отравить. Хотя, не скрою, именно способ ее питания, устройство пищеварительной системы, озадачивает меня особо. Эти якобы независимые стаи. Когда они заканчивают с добычей, от нее остается