Объект «Фенрир» - Максим Анатольевич Макаренков

class="p1">Итак, доктор Штольц всплыл в Москве. Кроме краткой справки о сопоставлении информации с камер слежения с данными баз Комиссии, папка содержала отчет. Полгода назад мониторы Комиссии отметили рост продаж в магазинах торговой сети «Артион-2015», специализирующейся на супермаркетах в спальных районах крупных городов. Чуть позже уверенно поползли вверх показатели достаточно дорогих магазинов нескольких брендов, хозяевами которых оказались те же лица, что и у «Артиона-2015». Схожий рост выдали торговые марки, пользующиеся спросом на московских «оптовках». Интересные графики… Они не идеально совпадали по времени, а вот характер… Похоже, они менялись под воздействием одних и тех же факторов.

Повышение показателей продолжалось. Тихое, почти незаметное, но постоянное и уверенное. И в Москве был Штольц.

Досье на него было удивительно тонким. Где учился? Чем занимался до того, как привлек внимание Комиссии? Неизвестно. Впервые попал в поле зрения во время «эритрейского инцидента», когда команда зачистки Международного альянса маркетологов не успела утилизировать материал законченного эксперимента по (Михеев наизусть помнил это определение) «изменению шкалы привлекательности различных товарных групп среди населения развивающихся стран». Деревня, ставшая полигоном, вымерла полностью. Обезвоженные, обтянутые серой кожей скелеты лежали в хижинах, сидели у колодца, протягивали руки к помосту, где находился Центр раздачи образцов продукта.

Группа Штольца выясняла степень воздействия различных маркетинговых «месседжей» на потенциального потребителя и варианты повышения привлекательности товара до пороговых значений, за которыми привлекательность превращается в безусловную потребность. Повысить настолько, чтобы товар стал единственной целью существования в данный момент. Светом в окошке. Видимо, переборщили с настройками.

Самолет мягко толкнуло. Неужели прилетели?

Михеев потер переносицу, перед глазами продолжали плавать желтые пятна. Подумал, что они тогда так и не узнали, какие именно технологии применял Штольц. Высланная вперед команда силового обеспечения нашла следы применения высокотехнологического оборудования. В Центре раздачи даже оставалась какая-то техника, но доставить ее на базу парни не успели. На обратном пути их джип атаковал вертолет без опознавательных знаков, машина с экипажем и уликами испарилась в облаке объемного взрыва.

В Шереметьево, как всегда, было людно. Проходили на посадку безошибочно узнаваемые русские бизнесмены – подтянутые, с гладкими бесстрастными лицами, в дорогих костюмах и с модными плоскими онлайн-кейсами в руках. Из прилетных терминалов выплескивались ручейки загорелых туристов, деловых людей из Европы и Китая, изредка попадались прилетевшие в поисках работы «еэсовские» мигранты. Эти привычно искали глазами ближайший полицейский терминал и шли визировать чип временной регистрации.

Сразу же пискнул телефон, попавший в зону действия аэропортовской рекламной сети. Следом еще один писк. Второе сообщение уже от встречающего. Следуя инструкции, Михеев подошел к платежному терминалу «МП-банка». Возле полупрозрачной пластины его ждал невысокий, стриженный под машинку крепыш в короткой «летной» куртке и серых брюках свободного кроя.

– Глеб, – протянул руку крепыш. – Буду вас сопровождать.

Михеев ответил на рукопожатие, коротко кивнул, и они пошли к выходу.

На подъезде к Москве пошел снег.

* * *

Золотой купол Храма Христа Спасителя то показывался в просветах между снежными зарядами, то снова пропадал. Тогда оставалось лишь яркое разноцветное пятно огромного экрана, установленного на храмовой ограде. На экране непрерывно крутили проповеди, прерываемые одобренной Патриархией рекламой. Когда метель утихала, Михеев с любопытством смотрел на экран. Звук в кафе не долетал, и немые фигуры радостно скалились на фоне многоквартирных домов или автомобилей, жали руки деловитым менеджерам, одобрявшим новые кредиты, и взлетали к небесам, испив минеральной воды «Патриаршая».

Невозмутимый Глеб сидел снаружи в припаркованной «Рено-Ладе», контролировал проход контакта. До этого вместе с Михеевым он неделю с лишним поднимал все возможные связи и контакты, делая это тихо, чтоб травинка не шелохнулась, плел паутину вокруг «Актиона», искал выходы на нужного человека, готового слить инфу. Желающих поделиться корпоративными секретами предостаточно в любой конторе, но нужен был не любой. Похоже, секьюрити торговцев плотно перекрыли любые каналы утечки.

Наконец, удалось нащупать человека, связанного с обеспечением промоакций. И подцепить его. Как это сделал Глеб, Михеев даже не стал спрашивать. Лишь присвистнул, когда невозмутимый крепыш назвал сумму.

* * *

Контакт запаздывал. Звякнул колокольчик, Михеев глянул на вход. Наконец-то. Контакт изо всех сил старался выглядеть серьезным деловым человеком, успешным сотрудником крупной компании, уверенным в завтрашнем дне и преданным интересам компании. Но глазки бегали, и дорогое пальто с воротником из натурального меха он отряхивал слишком суетливо.

– Господин Михеев, полагаю? – спросил он, усаживаясь за столик. – У меня мало времени, поэтому, пожалуйста, постарайтесь точнее формулировать запрос.

«Конечно, и едва заметное брезгливое подрагивание губками обозначить непременно надо», – подумал Михеев. Руки подавать не стал, а, неспешно помешивая ложечкой хороший черный кофе, спросил с ленцой:

– Что с показателями продаж? Почему стоит на ушах не только отдел маркетинга, но и служба безопасности? И какие новые группы организованы за последний год?

Преуспевающий менеджер сдулся. Нервно оглянувшись, он подался к Михееву:

– Вы с ума сошли? Я не могу говорить об этом.

Михееву стало мерзко.

– Идиот. Вы только что и так мне все сказали. Одной фразой. Так что – подробности.

И успешного прорвало. Отмахнувшись от официанта, он, не останавливаясь, шептал, подергивая кадыком и оглядываясь на звон колокольчика. Служба безопасности действительно стояла на ушах. Как и пиар-департамент. Как и консультанты по взаимодействию с государственными чиновниками.

Михеев задумчиво водил зубочисткой по блюдцу, кивал в такт рассказу менеджера и представлял себе, как хватает его за затылок и резко бьет головой о тяжелую деревянную столешницу. И еще раз. И еще.

Бешенство было привычным и заношенным, уютным, как старые кроссовки. Михеев знал до мельчайших деталей все, что рассказывал сейчас успешный. Все начиналось с энтузиазма местного руководства, получившего возможность блеснуть перед настоящим европейцем. Штольц воспользовался этим по полной программе. Его группа не подчинялась никому. Он ни перед кем не отчитывался. Любые ресурсы предоставлялись Отделу 23 моментально.

– Почему Отдел двадцать три? – равнодушно спросил Михеев, чтобы хоть как-то сбить этот влажный безостановочный шепоток.

Менеджер лишь нервно дернул плечом – никто не знал. Толком Штольца никто не видел. До контакта доходили лишь отрывочные слухи о том, что для европейца добыли какое-то отдельно стоящее здание посреди заброшенной промзоны и корпоративные силовики выставили вокруг него периметр.

А потом поперли показатели продаж. И не просто поперли. Было по-настоящему страшно, особенно в точках промоакций. Люди застывали, вглядываясь в ролики, прошедший инструктаж персонал начинал не просто с корпоративным энтузиазмом произносить текст – они вещали. Они взывали к пастве, и паства шла.

Первые три промоакции, подготовленные по программе Отдела 23, закончились драками между возбужденными покупателями, которым не хватило товара. Драки были ожесточенными,