На золотом крыльце – 2 - Евгений Адгурович Капба

— Вы оба — гребаное быдло, — сказал я. — Ведете себя как последние хамы.

— Что-о-о? — у блондина аж очки подскочили на носу, а брюнет подавился слюной.

— Корнет, — я повернулся к Оболенскому. — Я могу их вызвать?

— Э-э-э-э… — ошарашенный опричник почесал голову. — Не знаю даже… А восемнадцать тебе есть?

— Нет, но скоро. И вообще — я маг, а значит… — я бы им рожи кинулся бить обоим, честное слово, но про случай в столовой я помнил очень хорошо.

Я обучаемый вообще-то.

— А значит, ты можешь засунуть свой вызов себе в жопу, — сказал блондин. — Мы на спецзадании. И если какой-то щенок ставит его под угрозу — то решать вопросы будет Сыскной приказ, а не…

— Твою ма-а-а-а-ать, — в своей неподражаемой манере произнес поручик Голицын, шагая через плац. — Я смотрю, вы тут даром времени не теряете, да? Юнкер Титов! Наряд на кухню, поступаете в распоряжение фельдфебеля Юрайдова в течение пяти минут! Шагом марш! Тихон, твою душу мотал, еще раз увижу, что ты вяжешься к МОИМ людям — ты у меня до конца инцидента в своей карете с той хреновиной, что ты сюда приволок, спать будешь, уяснил? И ты, Мирон, тоже вдолби себе в мозг — это МОЯ земля, и ваши говенные офисные порядочки сюда тащить не сметь! Ухмылочки эти ваши гребаные в рожу себе затолкайте оба или в Козельске вызов от меня оба получите, и я вас, стерлядей, жалеть не буду!

— Ладно, Александрович, чего ты? — развел руками блондин, которого звали Тихон. — Это ж молодые, их положено гонять!

Вообще, когда мужчину лет двадцати семи зовут по отчеству люди старшего возраста — это, наверное, кое-чего значит, да? Мне очень понравилось, как поручик им дал просраться. Но, конечно, не очень понравилось, что меня отправили на кухню. С другой стороны — может, пожрать перепадет, тоже неплохо…

— Дотрендишься у меня, — услышал я, уже уходя с плаца. Голицын, похоже, продолжал экзекуцию. — Это МОИ молодые, понял? Ты, Мирон, тоже понял? Надеюсь — больше не повторится? Ла-а-адно…

* * *

Черный урук из охраны

Глава 12

Инцидент

Все вошло в колею. Неделю мы жили четко по расписанию. Даже с уруками потрепаться мне удалось всего раза два: я таскал им кондитерские полоски с кухни — такие песочные сладости с вареньем. У повара Юрайдова они получались очень хорошо. Полоски, а не уруки, понятное дело. Не как у Эрики — сочни, но вполне достойно.

Работа батарейкой хотя и оказалась очень утомительной, но меня выматывала, похоже, немного слабее, чем остальных. Голицын это явно замечал, но внимание не акцентировал. Ну и ладно. Тем более, я что-то такое фиксировал внутри себя, какие-то изменения… Аналогию можно было провести с тренажерными залом, в котором нас гонял до седьмого пота одноглазый садист Плесовских. Грузный и на вид неповоротливый вахмистр, оказывается, был не дурак потягать тяжелое железо. Да и объяснить технику и программу составить мог очень даже толково. Я как-то до этого именно в тренажерке не особенно занимался, а тут — даже удовольствие начал получать от чувства нагруженных мышц. Ну и когда весь такой слегка надутый из зала выходишь — в зеркало на себя смотреть приятно, тоже плюс.

Так вот, это самое ощущение до отказа нагруженных мышц и их роста можно было сравнить с эффектом от работы батарейкой. Постоянное опустошение и наполнение эфирного резерва маны, кажется, потихоньку заставляло его расти! Нет, понятно — если резерв изначально не ахти, как почти у всякого пустоцвета — то грузовиками швыряться все равно не будешь, но… Почему-то мне казалось — после окончания практики пятикилограммовая гиря для меня будет уже скучной. Точнее, гиря, скорее всего, так и останется пятикилограммовой, но шевелить ее я смогу не пятнадцать минут, а пару часов. Потому что резерв отвечает именно за подобные показатели. А вот оперативные способности, которые могли бы помочь мне с весом и количеством гирь — это совсем другой коленкор, и тут я пока никаких перемен не ощущал.

К двум часам «батарейной» работы и двум часа «грудь-бицепс», «спина-трицепс», «ноги-плечи» в тренажерке нужно было приплюсовать еще и охрану периметра и стрельбу по движущимся мишеням. Никто нас на башню уже не пускал — мы дежурили на куртинах, то есть — межбашенных стенах. И все, кроме Руари Тинголова, были вооружены АТ-74, простыми и надежными. Без подствольных гранатометов, зато — с фонариками! Когда враги выскакивают из теней — фонарик первое дело.

А они выскакивали. Самой опасной оказалась атака хтонических белок: шустрые твари весом килограмм в десять с стали первыми, кто лихо преодолел расстояние от Черного Леса до форпоста. Кое-кто из них даже сумел взобраться на стены, и мы вступили с хищными белками в рукопашную схватку. Драться с белками смешно? Как бы не так, они были кровожадны, свирепы и превосходили нас числом! Это вам не парковые рыженькие зверьки с кисточками на ушах, это стая злобных монстров! И вот тут товарищи открылись передо мной с неожиданной стороны: в ход пошла магия!

Юревич был великолепен со своим мачете. Он дрался как бог войны, нанося незаметные глазу, быстрые удары, разрубающие крупных тварей пополам. Боевой маг — страшная сила! Проявил себя и Серебряный — он щелчком пальцев вгонял хтонических белок в состояние близкое к стазису: их движения становились медленными, очень плавными, как в замедленной прокрутке видео, и, соответственно, прикончить их можно было запросто. Ави особенно не мудрствовал, он сражался боевым тактическим томагавком, деревянную ручку для которого наращивал и укорачивал при помощи магии жизни по собственному желанию. Тинголов чары не использовал — он продолжал стрелять из винтовки одиночными даже с расстояния в полметра.

А я фехтовал дюссаком дистанционно. Вот это была фишка так фишка! Я сразу и не подумал, что так можно. Телекинез — страшная штука! Я размахивал прямой ладонью так, будто это и есть клинок гномского оружия, а дюссак повторял все мои движения — только в трех, пяти, десяти метрах от меня! И притянуть его в руку, когда зубастая облезлая хтоническая белка вцепилась мне в наколенник, стало делом секунды — я отрубил ей чертовы лапы и пинком