Музыка вещей - Анна Андросенко

– Дамы вперёд, – галантно сказал Матвей. Властелина зашла в шатёр, а через пять минут вышла оттуда, вся спав с лица.

– Что случилось? – спросил антиквар с заботой.

– Да врут всё эти цыганки-гадалки, – огрызнулась Лина. – Она сказала мне, что грехи прошлого не дают мне спать, и что я хожу сейчас по краю бездны. Пойдём отсюда!

– Ну уж нет! – отрезал Матвей. – Ты иди, повеселись, а я тоже хочу испытать судьбу.

Лина фыркнула, а Матвей откинул полог шатра, зашёл внутрь и осмотрелся.

Тусклый свет от напольных светильников создавал таинственный полумрак, но это не было единственным источником света: на столе были зажжены свечи. Со стороны гостя стоял стул, а прямо напротив него сидела цыганка. В её этнической принадлежности Матвей не сомневался: характерный для цыган запах, платочек с блёстками на голове – как диктовали традиции. Цветастый наряд дополняли многочисленные серьги в ушах, перстни и браслеты на руках – привычный и даже несколько шаблонный образ.

– Здравствуй, красивый! – громко, по-цыгански распеваясь, начала она. – Садись, расскажи мне свою проблему, всю правду увижу. Ручку давай!

Матвей сел напротив женщины так, чтобы его лицо было видно, и сказал:

– Ну здравствуй, ясновидица. Я тебе сейчас пока ручку не позолочу, – цыганка вздёрнула брови. – Но есть у меня тебе подарок на Новый год.

Цыганочка неожиданно перешла на румынский язык:

– Buna!8 А я тебя знаю. В нашем таборе в Цыганском посёлке о тебе все знают. Опять недавно к барону нашему за старой рухлядью приходил?

Матвей сам немного говорил по-румынски, поэтому ему было легко поддержать беседу.

– А я тебя тоже знаю, Рузанна. Ещё совсем юной тебя помню. Сколько детей растишь-то уже?

– Пятого недавно родила. Девочка хорошая получилась. Ты ведь Матвей, да? Твоё имя означает «человек Божий». Откуда ты меня так давно знаешь? Я-то тебя не помню в своем детстве!

Матвей видел, что цыганке неуютно, но та старается это скрыть.

– Не бойся меня, не причиню тебе вреда, – Матвей хорошо знал румынский. – Я много лет назад хотел отдать тебе одну вещь. Но твои товарки сказали, что тебе она не нужна, не понимаешь ты ее. Я и не стал к тебе подходить. А теперь ты выросла… Вдруг поймёшь?

Он достал из кармана плаща предмет, завёрнутый в красную тряпицу, и развернул. Рузанна увидела карты, и ужас отразился на её лице.

– Я не смогу их у тебя купить, красивый, – сказала она севшим голосом. – Я не умею гадать на картах! А если обману?

– Ты ведь пыталась гадать на чужих картах. Если эти в руки возьмёшь – не будет тебе равных в таборе. Но чтобы получить их навсегда, ты должна пройти испытание.

– Какое?

– Так погадай мне на них. Только изволь говорить всё, как на духу! Много лет они тебя ждали. Не бойся, ты их просто почувствуешь. Я смалодушничал тогда, не надо было слушать других цыганок. Не бойся. Теперь настал твой час!

Он пододвинул колоду к цыганке. Рузанна сначала несмело протянула к ним длань. Но как только карты легли в руку, Матвей снова увидел ту добрую колдунью, которой она показалась ему в самом начале. Голос женщины зазвучал, как потусторонний:

– Тридцать шесть картей четырёх мастей! Тридцать шесть сестёр, кумовьёв и снох, братьев и друзей! Сослужите мне службу верную, дружбу неизменную! Скажите мне всю правду: чего ждать, чего опасаться, за какое дело не браться! Слово моё крепко и к картам липко. Аминь!

Матвей наблюдал за ней, словно завороженный. Колода будто тасовалась сама собой в руках молодой гадалки. Голос окреп, на лице появилась загадочная улыбка. Рузанна протянула антиквару колоду и приказала: «Сними!»

Мужчина покорно сдвинул рукой добрую часть колоды карт. Рузанна ловко вынула из колоды бубнового короля и спросила карты, что у него на сердце. Разложив всё, цыганка звонко расхохоталась:

– А ты не промах, красивый! У нас в таборе все о тебе говорят, какой ты добрый и щедрый. Все знают, что ты одинок, и хорошую невесту тебе желают. Но вижу, что сердце твоё уже кое-кто занял. Ай, хорошая девочка!

– Какая ещё девочка?! – не понял Матвей. – И вообще, мы так и будем с тобой на румынском говорить?

Цыганка лукаво усмехнулась и, глядя на шатёр, сказала:

– Краля твоя подслушивает нас. Зачем ей знать, что я тебе говорю?

– А она не моя краля, – ответил Матвей, поняв, что она имеет в виду Властелину.

– А хочет ею стать. Да только не она у тебя на сердце. Văd totul!9

Матвей замолчал. Рузанна читала карты:

– Дальняя дорога – это у тебя в крови. Но ты ведь дела сердечные знать хочешь. У тебя, красивый, на сердце огонёк. Он пока маленький, но такой жаркий, даже мне от него тепло и хорошо стало. Будешь внимателен к нему – согреет он тебя, а не обожжёт. Будешь невнимателен – погаснет. Только стучится в твоё сердце штормовой ветер, который этот огонёк задуть хочет. Впустишь ветер – пропадёт огонь, и не видать тебе потом покоя.

Рука Рузанны, побрякивающая кольцами и браслетами, коснулась Матвея – прямо в области сердца.

– Огонь – это жизнь, береги его.

– Что это за огонёк?

– Ты сам знаешь, и меня не надо спрашивать. Тебе сны плохие снятся, так ты во сне имя это беспрестанно называешь.

– Какое имя? – у Матвея внутри всё похолодело.

– Позолоти ручку, красивый! Сам всё услышишь, я помогу тебе!

Матвей достал купюру и протянул её Рузанне.

– Складно! Что ты видишь сейчас? Что тебя гложет?

Матвей будто провалился куда-то и снова, снова видел эту сцену, как его добрейший друг внезапно становится злым и во время праздничного ужина вдруг бросается на…

– Нет, Андрей! Она здесь ни при чём! Это всё я придумал!

«Света?» – пробормотал он. – Нет.

Матвей оглянулся по сторонам и увидел себя снова в шатре. Так это и был гипноз гадалки…

– Ну вот видишь, – сказала Рузанна уже по-русски. – Ты света просишь. Вот и огонёк на сердце вспыхнул. А ветер не пускай, не надо. Ну что, ответила я тебе?

– Карты твои, – сказал севшим голосом Матвей.

Цыганка хмыкнула. Матвей долго молчал, переваривая информацию. Значит ли это, что продавец антиквариата стал ценить людей больше, чем работу, чем вещи, которыми всю жизнь торгует? Значит ли это, что любить он всё-таки умеет?

Одно он знал: некоторые чувства точно будут мешать работе магазина.

– Рузанна, напоследок ответь мне. У цыган же есть приворот и отворот?

– И у меня есть, красивый. Что тебе нужно?

– Отворот.

Рузанна хмыкнула снова и достала